Придворный портной из Арилидилла (СИ)

Сонни подошёл к ним уже в человеческом облике. Одежда на нём была абсолютно цела, а на теле не виднелось ни единой царапины. Лис уже хотел что-то сказать, но дёрнул ухом, обернувшись. Из множества окровавленных изуродованных трупов поднимались со стонами ещё живые войны, помогая друг другу вставать. Волоча ноги они собирались в кучу, переговариваясь на своём языке. К странникам подошёл воин в повязке, повесив последнюю саблю на пояс.

— Это конец. Ведьма мертва, наш народ свободен, — проговорил он печальным голосом.

— Да. Вы хорошо… держались, — ответил ему Гензель, тоже приблизившись к странникам. — Однако павших уже не вернуть. Это было неизбежно, не бывает боя без потерь.

— Я понимаю.

Воин в повязке глубоко вздохнул.

— Теперь нам нужно вернуться в пустыню. Мой долг — рассказать всем о нашей победе.

— Но как отсюда выбраться? — встрепенулся Сонни, посмотрев на Гензеля и задрав бровь.

— Я перемещу всех нас отсюда, только скажите, — пробасил здоровяк.

— Так чего мы ждём? — добавил Ян.

— Хорошо, тогда скажите войнам, чтобы собрались вместе.

Пока все сходились в одно место, Гензель с грустью смотрел на особняк, залитый мягким оранжевым светом. Хоть его лица и ее было видно за завесой, Ян чувстсовал, что здоровяк делает это именно с грустью, хоть и не понятной страннику. Наконец, все выжившие были найдены. Гензель окинул их взглядом, набрал воздух в грудь и взмахнул руками. В тот же миг всех оглушил звон, и они погрузились в короткое забвение.

Через секунду, сами не поняв как, все они очутились прямо посреди пустыни. Багровое закатное солнце уже садилось за горизонт, а песок начинал остывать, и среди барханов царила приятная прохлада. Гензель поманил всех рукой, и остатки отряда двинулись за ним через пески.

— А куда мы идём? — спросил Ян, подойдя к нему.

— Подождите, сейчас выйдем, куда нужно. Оттуда сможем соориентироваться.

— Ну хорошо.

Ян обернулся, окинув взглядом плетущихся позади воинов. Впереди них шёл алиджануб в повязке, потупив взгляд. Юноша подошёл к нему.

— Извините…

— Яфео.

— Яфео. Я понимаю, сейчас не лучшее время для этого, столько воинов погибло…

Ян невольно запнулся, но воин в повязке не изменил спокойное выражение лица.

— Знаете, у меня есть очень много вопросов, а момента больше не представится…

— Задавай.

— Скажите, вы слепой? — прошептал странник, будто чтобы их никто больше не услышал.

Воин молча поднял когтистую лапу и одним движением стянул с головы повязку. На Яна тут же устремились два маленьких блестящих жёлтых глаза.

— А зачем же вы ходите в повязке?

— Чтобы лучше чувствовать. Настоящий воин не смотрит, он чувствует. Это старое учение, которое когда-то давно ходило по земле. Когда кто-то становится воином, он сначала видит. Потом он начинает слышать, потом осязать, и только потом чувствовать. И только тогда он становится настоящим воином.

— О, понятно, — с интересом закивал головой Ян. — А тогда скажите ещё одно…

Он снова замялся, посмотрев на страшное лицо алиджануба с блестящей чёрной кожей и шипами на щеках. Под глазами у него равномерно открывались и закрывались четыре разреза.

— Скажите, а зачем алиджанубам жабры?

В то же мгновение Ян упёрся в спину Сонни, почему-то замеревшего на месте. Лис стоял с отвисшей челюстью, смотря вдаль. Юноша недовольно выглянул из-за его плеча, и его глаза тут же округлились. Отряд стоял на песчаном холме, где пустыня вдруг резко обрывалась. У ног путников расстилалась лазурная морская гладь, убегающая куда-то за горизонт. Маленькие сонные волны лениво лизали песчаный берег, взбивая лёгкую пену. И лишь шум воды нарушал безмятежную, умиротворяющую тишину.

— Море… — в растерянности произнёс Ян.

— Что ты там спрашивал? — спокойно переспросил алиджануб.

— Ничего…

— Ха-ха! — усмехнулся воин. — Неожиданно, правда?

Ян посмотрел на него в изумлении.

— Так вам что, для этого жабры?

— Не совсем. Дело в том, что мы, алиджанубы — дальние потомки териантропов. Первые териантропы, которых создал бог, жили под водой. И тогда, очень давно, мы поссорились с ними и бросили их, выбравшись на поверхность. Так и появились мы. Одно напоминает нам о наших корнях — жабры.

— Удивительно.

— Море?! — заорал вдруг Сонни, кинувшись к воде. — Море! Море!

Он упал на четвереньки, принявшись обливаться морской водой и вытирать грязное лицо, с которого стекала пыль. Войны тоже подошли к морю, расселись на берегу и нахохлились как филины, уставившись вдаль с улыбками на лицах. Ян стоял на холме рядом с Гензелем, тоже смотря на алый закат.

— Скажите, Гензель, почему, когда я передал эту весть в прошлое, Серкет потеряла силу? И кто такой Вендиго? И почему Бахогавану так важно было это знать? Хотя, помоему он не очень обрадовался этой вести… В общем, расскажите всё!

Человек в балахоне надул грудь, вздохнув с грустью.

— Эту историю не могут разобрать лучшие историки Лирленда веками, так куда ж тебе.

— Расскажите хоть что нибудь! Я ничего не понимаю! — растеряно пожал плечами Ян.

— Ну что-нибудь могу рассказать, могу. Например то, что Серкет была дочерью Бахогавана. Хотя нет, начнём с того, что Бахогаван умер не до конца.