Приехали! О власти, которая так редко радует

Но мы отвлеклись. К. С., как известно, на репетициях, недовольный уровнем лицедейства, говорил актерам: «Не верю!». Если на минутку-другую вообразить себя режиссером и глянуть на наших госвельмож, парламентариев и доя… то есть деятелей культуры, невольно воскликнешь, как Константин Сергеевич: «Не верю!» И тут же поймешь, что в ходу должны быть другие пословицы: «Не в свои сани садись», «Готовь сани летом, а телегу продай зимой», «На воре и шапка красивая». И обязательно: «Паршивая овца все стадо портит… то есть — украшает»!

Но не все так плохо, когда — ужасно. Есть и положительные примеры. По-деловому, уверенно (тьфу-тьфу не сглазить!), зная себе цену, держатся Шойгу и Лавров. Сними с Шойгу мундир, а с Лаврова элегантный костюм — они и в исподнем будут выглядеть министрами. Потому что «Не место красит человека, а человек — место». У нас же те, кто в начальниках, зачастую лишь местом окрашены. И работают: «Семь раз отрежь — один отмерь», «Сколь веревочке не виться, а счет в банке и недвижимость за границей будут».

Но, господа, нельзя играть в футбол в одни ворота. В шахматы — если все клеточки на доске серые, а победителем считается тот, кто больше уворует у соперника фигур. Нельзя называть себя парашютистом, если собираешься прыгать с самолета без парашюта. Нельзя пилить пресловутый сук, на котором сидишь, любуясь падением опилок и надеясь, что из каждой вырастет в будущем мощный дуб.

А народ у нас, положа руку на сердце (а под язык — таблетку валидола), можно сказать: хороший, терпеливый. И пословица соответствующая есть: «Терпение и труд все перетрут». Только как бы в духе нового времени и она не поменялась на «Терпение лопнет, и тогда тут всех перетрут». Как уже было, и — по историческим меркам — не столь давно. 

Вернись, душа!

Раньше трамвай «А» в Москве называли «Аннушка», а троллейбус «Б» — «Букашка».

Коммуналки, очереди, кабала диктатуры, а трамвай — ласково: «Аннушка», троллейбус — нежно: «Букашка». И не по указке партии и правительства, а — от души.

Душа была жива в народе. И хотелось ей тепла и любви.

Шпаны в переулках хватало, но обижать малышей — западло. Свидетельствую, потому что ходил в булочную с пяти лет. Бабушка напишет на бумажке, что надобно, завернет в нее денежку, и — топаешь спокойненько. А у прилавка встанешь на цыпочки и протянешь продавщице.

За кулисами как-то разговорились, и Лев Лещенко сказал, что он ходил в магазин, когда ему было 4 года. А жил он в той еще Марьиной Роще! Конечно, он — артист! И если бы я сказал, что ходил в булочную годовалым, то услышал бы, что он — сразу из роддома. Но это не умаляет вышеизложенного, а лишь ревниво подчеркивает.

Пацанье во дворах — оторви и брось! Дрались почем зря, соблюдая свой кодекс чести: «один на один», «до первой кровянки» и т. д. Неприличных слов употреблялось в избытке, однако при девчонках — ни-ни! «Они же девчонки!» В нашей школе, что нынче разрослась кв. метрами на месте спиленных столетних дубов, учились: сын маршала, дети министра, дворника, рабочих, служащих. И взаимоотношения выстраивались не по папиной-маминой должности. Сын маршала себя ничем не выделял. Сын же министра (у них была большущая квартира и два — персональный и личный — «ЗИМа») завидовал мне, потому что у меня были — голуби.

А как ликовала Москва 12 апреля 1961 года! От переполнявших радости и гордости (казалось бы: тебе-то какая прибыль?) хлынул народ на улицы и площади. «Домашнее задание-то хоть запишите!» — кричал нам, бегущим по коридору, математик Дмитрий Степанович. Да куда там! Ведь первый в мире космонавт! И — наш!

Зайди об этом разговор, не исключено, что Лев Валерьянович сказал бы, что он не бежал по школьному коридору, а сразу выпрыгнул в окно. И это было бы лишь маленьким и прекрасным преувеличением.

На днях случилось быть на ВДНХ, заглянул в быв. павильон «Космос», чей купол богатырским шлемом возвышается над другими угнетенными и увядшими выставочными строениями. В огромном обездоленном зале продают — рассаду, садовые цветы, лопаты, грабли, сувенирные матрешки. А из-под потолка глядит, улыбаясь, с круглого выцветшего и пыльного фотопортрета Гагарин!

Кстати, выражение «плюнуть в душу» тоже испарилось. И то верно — куда плевать-то, если ее нет? 

На память!

Опять спорят: надо ли возвращать памятник Дзержинскому на Лубянку? Да он сам скоро туда придет! Потому что даже у него терпение лопнет!

Футбольный матч между «Спартаком» и «Локомотивом» на стадионе «Черкизово» провели без зрителей, потому что не могут совладать с фашиствующим хулиганьем. А Феликс посадит на вышке одного снайпера и — болельщики будут вести себя тихо, как на симфоническом концерте. Некоторые даже заснут.