Приэльбрусье. Дверь в чужие миры

В этот раз мне требовалось от них нечто большее. По осыпающемуся, неровно поросшему травой и кустами склону, мы начали медленно спускаться к лагерю. Шаки пыхтели, хлопали ушами и приседали на задницы. Им не нравилось спускаться по склону. Бабку я закинул на спину своего шаки. Окружив лагерь, мы снова начали считать, но теперь я стал командовать всем шаки переступать с ноги на ногу в такт нашему счету, они, кстати, прекрасно нас слушали, и ритм производил на них завораживающее действие, а я нашел, куда это действие применить. Они все громче топали, земля, которая сначала просто подрагивала, начала ощутимо трястись, а потом я с удивлением обнаружил, что в середине нашего круга образуется воронка, куда начали сползать вигвамы пришлых. Карстовый провал, решил я, и дал команду

– Назад!

Все шаки сбились с ритма и начали пятится. Воронка поглотила еще пару вигвамов и замерла. Я неожиданно для себя громко завопил,

– Выходите, а то отправлю вас в подземное царство, – из чумов начали выползать грязные, косматые люди, – бросайте оружие на землю, сами идите к тому дереву, – распорядился я и махнул рукой в направлении своего ориентира, на берегу ручья.

Двоих я отправил присматривать за ними, Кука пошел собирать оружие, а я, сосредоточившись, почувствовал, что в чумах еще остались люди, причем из крайнего чума так и несло опасностью, я тихо сказал Кука, чтобы он раздал всем копья, и сам забрал пару штук, показал всем концом копья на опасный чум и нарисовал в воздухе кольцо, показывая, что его надо окружить. Мысленной речью я не стал пользоваться с тех пор, как понял, что кто-то из противников владеет ей. А сейчас я понял, и кто именно. В этом чуме кроме первобытного разбойника был еще кто-то, кто вызывал выраженное беспокойство у ведьмы за моей спиной. Я положил руку ей на голову, и постарался ее успокоить. Внушил ей образ моря, волны которого с рокотом накатывались на каменистый пляж, затягивая в свой сложный ритм, гипнотизируя и не выпуская назад в реальность. В общем, это ее повергло в ступор, ну тоже какой-никакой эффект, разберусь позже. На соседнем шаки висел моток веревки. Показав на него пальцем, я жестами объяснил, что веревку нужно перекинуть мне. В конце концов, она оказалась у меня, а еще через пару минут примитивное лассо, обвивало торчащие концы шестов этого чума, второй конец закрепил на веревочном кольце Мамонта. Заставив животное встать боком, я дал знак остальным приготовить копья и повел своего шаки вбок, опрокидывая чум. Веревка натянулась, чум подпрыгнул, сложился, и поволокся за мной. На открывшейся круглой площадке мы обнаружили большого воина с копьем наперевес, у ног которого лежала замотанная в кожаные путы женщина, что я определил по торчащим из-под пут титькам. В остальном она была похожа на стоящего воина. Я не раздумывая метнул в него копье, дав команду остальным сделать тоже самое. Из прилетевших копий, два-три попали достаточно удачно, одно пробило руку великана, держащую копье, другое пронзило шею, Мое-же угодило куда-то в низ живота, пробило набедренную повязку, и воткнулось в землю. Воин побулькал кровью, хлеставшей из горла, – наверное, хотел обложить нас матом, потом медленно встал на колени, и завалился на бок. Когда злоба в его глазах и сознании померкла, мой воин оттащил пленницу и забрал оружие у поверженного противника. Те, кто стояли под деревом, вскочили было на ноги в начале битвы, собираясь, очевидно, при удачном раскладе напасть на нас. Но сегодня явно был не их день. Великан зашевелился, может это была агония. Но я не стал рисковать, а велел отрезать ему голову. Наколоть ее на какое-нибудь копье без наконечника, и поставить его на границе наших земель, наклонив его в ту сторону, откуда пришли эти малахольные. Сам поехал к дереву и, по обыкновению, мысленно приказал, глядя в их сторону,

«-Подними руку, а то умрешь».

Никакого эффекта не последовало, тогда я объявил их военнопленными, и повел в свое селение. Порывшись в памяти, вспомнил несколько экзотических способов удержания пленных от побега, и до окончательного решения отправил их на площадь под присмотром воинов, которые запоздало прибежали мне на выручку из селения. На всякий случай я оставил при себе человек пятнадцать. Поравнявшись с ложбиной, где сидели остальные люди пришлого племени, я потряс ведьму, так и болтавшуюся у меня за спиной, и мысленно спросил:

– Много там прячется диких?

– Столько, сколько пальцев на обеих руках, – ответила она.

– Ты их знаешь в лицо? – спросил я у нее, желая облегчить себе задачу.

– Боюсь перепутать, -ответила она, – но там наших мужчин нет вообще. Они все связанные в домах, -я понял, что забыл их там и отправил троих ребят на шаки, развязать их. Приказал сворачивать лагерь, и перетаскиваться вверх по ручью, к выходу глины, недалеко от селения. У меня мелькнула мысль сделать их гончарами. Немного подумав, я отправил еще одного и велел притащить шатер попросторнее сюда, а сам слез с Мамонта. Снял старуху, развязал ее и стал допрашивать:

– Кто был в том шатре с большим воином?