Приёмная дочь Бабы Яги

–Ну, так пошли на кухню, там и дорассказываешь, – предложила пятилетняя малышка, выбираясь из-под одеяла и решительно шлёпая босыми ногами на кухню.

–Куда без носков побежала?! – вознегодовала домовая, вскакивая вслед за ребёнком в попытках догнать и заставить надеть тёплые носочки. – Ух, мамке с папкой расскажу, что босиком бегаешь!

Но девочка её уже не слушала, потому как почувствовала знакомую волошбу, которую никогда бы, ни с чьей другой не спутала. И пущай говорят, что она маленькая ещё, чтобы колдовству учиться! Подумаешь! У неё же и глаза, и уши есть, за родителями подсмотришь и не хочешь, да научишься волошбу творить. А она Василиса и сама, ух как, до всяких колдовских штук охоча, главное чтобы мамка не прознала, а то по попе полотенцем-то отхлещет. Мама она дюже строгая, но отходчивая, а вот…

–Папка! Папка пришёл! – восторженно заверещала девочка и бросилась со всех ног на кухню.

–Лисёнок! – у самых распахнутых настежь дверей, малышку поймали сильные отцовские руки, подбросили и тут же поймали в крепкие, пахнущие морозным лесом объятия. – Чего не спишь, ягоза?

–Тебя и мамку жду, – доверительно сообщила Василиса, прижимаясь к отцовскому тулупу мордашкой и выглядывая из-за его плеча маму.

–Непоседа вот ведь! – рассмеялась мама, появляясь из сеней в сопровождении золотоволосого Змея.

–Дядька Руслан! – уже просто пищала от восторга кроха, протягивая ручки в сторону княжича Лиходольского.

–Лиска-Василиска, не верещи так, а то оглохну же! – смеясь, проговорил мужчина, забирая у брата племянницу.

На такое предположение девочка только фыркнула и насупилась надув губы. Только вот долго она печалиться и обижаться не умела, разулыбалась, приметив топорщившийся на груди дядюшки тулуп. Что там прячется подарок для неё, Василиса была убеждена, ведь дядя Руслан никогда к ним без подарков не приходит.

Проследив за взглядом маленькой непоседы, Руслан хитро улыбнулся, поставил кроху на лавку и, повернувшись к ней спиной, делано медленно вынул подарок. Мужчина слышал, как нетерпеливо притопывает босой ножкой девочка, и потому спешил развернуть завёрнутую в холстину игрушку. Когда Змей обернулся, у него на правой руке красовалась новая придумка кукольников – этакая перчатка на три пальца, к одному из которых мастер приладил сшитую из холстины голову скомороха, а к пальцам правее и левее головы были пришиты такие же холщовые ладошки. Скоморох был одет в красную рубаху в крупный белый горох, которая прикрывала перчатку, ладонь и даже всё запястье, на голове игрушки был нахлобучен трёхрогий колпак с бубенцами, из-под которого торчали соломенного цвета толстые нитки заменявшие волосы.

Заметив игрушку, девочка охнула и, забавно всплеснув руками, прижала пальцы к приоткрытому от удивления и восторга ротику. Она смотрела на скомороха с таким восхищением, что Змея, обычно язвительного и совсем не склонного к проявлению чувств, затопила волна нежности, щемившая сердце и вызывающая мечтательную улыбку на губах. Большие зеленущие глаза девочки, блестели от едва сдерживаемой радости. Руслан улыбнулся шире и подвигал пальцем, от чего игрушечная рука словно бы помахала Василиске в приветствии. Малышка задохнулась от восторга и радостно запищала, радуясь подарку.

–Вот ради этого я готов хоть каждый день наведываться в вашу глухомань, – доверительно сообщил золотоволосый княжич подошедшему к нему брату.

После этих слов, одним слитным и неуловимым движением Змей скользнул к девочке, подхватил её свободной от игрушки рукой и уселся вместе с ней на лавку, усадив кроху на своём колене. И мир сузился до лавки, на которой они умостились, до смешной игрушки, надетой на руку и блестящих от смеха зелёных глазах.

–Эй, ты не взопрел там, а? – насмешливо поинтересовалась через какое-то время Баба Яга.

–Чего? – потеряно переспросил Руслан, отвлекшись от игры с племянницей.

Златка, к тому моменту успевшая снять верхнюю одежду, проверить спящих сыновей и даже выставить на стол поздний ужин, смотрела на родственника с доброй насмешкой. Змей только усмехнулся в ответ и пожал плечами, после чего снял с руки игрушку, отдал Василисе и, ссадив девочку со своих колен на колени сидевшего напротив Зареслава, поспешил снять теплый тулуп и сапоги.

–Во-о-от Марфушка тебя взгреет за грязю-ю-юу-уку! – широко раскрыв пасть, зевнул Терентий, поглядывая на Лиходольского княжича хитрющими и бесстыжими глазами, как бы намекая, что сдаст домовушке Змея со всеми потрохами. – Ты в сапожищах своих сначала в хлеву, что ли грязь месил?

–Реня, не обижай дядю Руслана! – строго попросила Василиса мамкиного фамильяр, отвлекшись от игры.

–Дык я его разве обижаю?! – делано удивился рыжий кот и снова заразительно зевнул, с удовлетворением отметив, как по его примеру столь же широко зевает девочка.

–Ой! – пискнула малявочка, прикрыв рот ладошкой и потерев глаза. – Реня, ты мне дядю не обижай! Он хороший!

–Не буду, – насмешливо фыркнув, заверил её Терентий, спрыгивая с лавки и потягиваясь всласть.

–Спасибо! – серьёзно кивнула девочка и снова увлеклась разглядыванием новой игрушки.