Приемный покой. Книга 1-1. Покой нам только снился

И вот они лежат втроем: больной на кровати, двое анестезиологов с двух сторон от кровати. Высокий поднимает голову и с восхищением произносит:

— Во крутой мужик! Вы видели, как он меня завалил?

Словом, укололи, пока коллеги его удерживали для страховки. Стал засыпать.

— Вот видите, как все просто? Мы пришли, мы укололи, мы победили!

— Запишите, пожалуйста, все это в историю болезни.

Записывание одной инъекции в историю болезни заняло около 20 минут, т. к. то ручка не писала, то моя гелевая ручка почему-то рвала бумагу, то глаза закрывались, и ручка вообще выделывала на бумаге черт знает что. Но всему бывает свой конец. Вот и история была, наконец-то, записана…

А в дверях стоял мой сержант и вновь ждал моих приказаний!

— Ну что, коллеги, все записали? А теперь берите этого молодого человека, и ведите его к себе.

Вот только тогда выяснилась роль той простыни, которая изначально была намотана, как шарф, на одного из моих коллег:

Они сделали одну петлю вокруг больного, взяли с двух сторон эту простынь и повели его к себе в отделение. Здорово это выглядело в окно: то ли они его вели, то ли он их тащил.

Жаль тех женщин, которые по рассказам дежурных сестер, еще неделю ходили ночью в туалет только по 2–3 человека. Для безопасности.

Другое.

Много случаев, не хочется только их в памяти хранить. В моей памяти и не удержится такое множество опустившихся, мочащихся под себя достаточно не старых еще мужиков и женщин.

Не хочу даже об этом писать.

Просто к слову о том, что может делать алкоголь с людьми. Хочу привести только еще 1 эпизод из моей жизни.

Дело происходило в мужском общежитии шахтеров, в котором я жил во время своей работы в районном центре.

Хочу заранее уточнить, что это все происходило во времена социализма. Во времена Брежнева.

В общежитии умер старый шахтер. Все последние годы, как помнят его жильцы и работники общаги, он прожил в этом доме. У него в комнате не нашлось ни целой простыни, ни копейки денег. Что говорить о том, что у него не было ни дома, ни семьи, ни имущества. На похороны мы сбрасывались всей общагой, — кто сколько может. Да что-то выделило предприятие, на котором он когда-то работал.

А за окном моей комнаты общежития гудел ресторан. С момента получение зарплаты его коллеги по шахте туда заходили, садились, — и выходили не через день или два, а когда у них заканчивались деньги. А это могло быть с их-то заработками на то время чаще всего через 2–2.5 недели. Шли в общагу и "стреляли" у меня, врача, самые дешевые сигареты. Очередные кандидаты на похороны "в складчину".

Пояс.

Поступает из операционной после очередной операции в палату интенсивной терапии (читай: реанимации) больной. Этот больной пролежал у нас уже несколько недель, неоднократно переводился в хирургическое отделение, так у него состояние ухудшалось, его брали снова на стол, после чего опять спускали к нам.

С поступлением больного для нас наступают обычные рабочие условия, а для него достаточно необычные условия существования. Более всего приносит неудобства тот факт, что в палаты реанимации не может пройти ни один родственник, ни сотрудник, ни собутыльник. Наступают "черные" дни впервые в жизни вынужденного воздержания от алкоголя.

Каждый переносит это по-своему. Кто-то ловит вокруг себя, на себе и окружающих различных насекомых (мух, бабочек, жуков, тараканов и пр.), кто-то становится крайне агрессивным, кто-то сопротивляется лечению. Были и такие, что выпивали все из всех флаконов, что находили на своей и соседской прикроватных тумбочках в надежде найти похмел. Прятались от своих видений под одеяло, под кровать, просили — просто заклинали, — спасти их от воображаемой опасности.

Но доброжелательными и добрыми никто не становился, к сожалению.

Такие состояния наступают уже после 2–4 суток воздержания от алкоголя, а этот больной провел у нас уже несколько недель. Неоднократно осмотрен психиатром, сомнений в диагнозе алкогольного делирия нет никаких. Ему бы в общую палату попасть к таким же, как он и приходящим собутыльникам, да только состояние не позволяет.

А сам оказался из категории тех, кто в таком состоянии не хочет лежать, и все ему мешает, и везде ему надо докопаться… И повадился он трубки все из своего тела выдергивать, которые сочтет лишними: то иглу из вены, то катетер из мочевого пузыря. Пришлось, как и других "белочек" его привязывать. Но в таком состоянии эти больные почему-то на фоне убавления мозгов прибавляют в той изощренности, с которой они избавляются от всех "привязок". Бывает спеленаешь его как новорожденного младенца, и только отвернулся, как он уже вновь развязался. Объяснения, понятно, не действуют.