Приемный (СИ)

— Нет! — с нервозностью в голосе сказал Тарас. — Я спать!

Желудь фыркнул и залез в холодильник, а мы с Карате переглянулись. Похоже, ни один я заметил, что с Тарасом что-то не так. До этого он всегда выглядел спокойным и уравновешенным, а тут… Стоило мне поднять тему с подставой Калёных, и он бесился. Лично у меня это вызвало, если не подозрение, то сомнения. Причём, по взгляду Карате я понял, что он тоже не понимает, что происходит.

Конечно, у Тараса могли быть проблемы личные, в крайнем случае он мог хандрить из-за предстоящей жизни в подполье. Но слишком уж очевидным было совпадение. Он взрывался тогда, когда мы затрагивали тему прошлого.

Желудь накладывал что-то в тарелку, неаккуратно повернулся и уронил посуду на пол. По кухне разлетелись осколки керамики и брызги салата.

— Руки из жопы, — шуткой сказал Карате.

— Заткнись! — рявкнул Желудь.

— Не борзей! — Карате утихомирил Желудя взглядом и встал, собираясь уйти. — Прибери за собой!

Я встал вместе с Карате и пошёл из кухни, а когда Карете потянулся к своей двери, я дёрнул его за кофту и кивнул в сторону своей комнаты.

— Хреново, что мы не может поговорить об этом в открытую, — сказал я. — Но он ведёт себя странно.

— Согласен.

— Что думаешь?

— Не думаю, что он кому-то писал, — ответил Карате.

— И мне так кажется. Но почему?

— Без понятия. Не хочет тревожить попусту?

— Может быть, — я посмотрел в окно. — Только непонятно почему.

— Ага.

— Давай сами с кем-нибудь поговорим.

— Надо подумать, — Карате пожал плечами.

— У тебя есть знакомые среди старшаков или людей в бандах?

— Нет.

— Хреново. А знаешь, где их можно найти? Где они обитают, кроме домов банд?

— Хммм, — Карате подчесал подбородок. — Видел пару раз Мяту в бильярде. Но я сомневаюсь, что у нас получится с ним поговорить.

… … …

Вечером следующего дня я стоял за бильярдным столом и бил шары. Через один стол от меня играл Мята. Среднего телосложения с дорогими часами на руке и стильной причёской. Мяте было около тридцати, и он чувствовал себя королём. Не только хорошо бил, но и давил харизмой.

Расправленные плечи, уверенная похода, надменный взгляд. Я не сомневался, что Мята в случае чего разнесёт харю одному из пьяниц, которые бушевали за соседним столом. Но он считал себя выше этого. Таскал с собой охранника на подобный случай.

Вместе с Мятой играла смазливая девчонка, младше его лет на десять. Он учил её держать кий, шире расставлять ножки и бить, а охранник приносил им с барной стойки коктейли. Игра Мяты походила на ухаживания, но девчонка пускала по нему слюни и без этого. Мята был не прочь покатать шары. Если бы ему нужна была только девчонка, он бы смело пропустил эпизод с бильярдом и сразу перешёл к спальне.

Придумав план на коленке, я подошёл к бармену. Продажа сигарет или алкоголя несовершеннолетним в Бетонке казалось такой мелочью на фоне творящегося безумия, что это даже не считали преступлением. Бармен взял мои деньги, положил на прилавок пачку сигарет и кивнул на дверь:

— Курилка там.

В интернате все пробовали курить. Да что там пробовали, многие становились постоянными курильщиками с двенадцати лет, а к шестнадцати самые трудолюбивые хвастались прокуренным голосом и жёлтыми зубами. Мне же тема с курением не зашла. Поддерживать форму было много важнее, чем пускать от безделья дым.

Вошёл в курилку и встал спиной к двум парням, которые обсуждали, каким уродом стал их общий друг. Курил не в затяжку, чтобы не ударило в голову. Выжидал подходящий момент.

Первый раз я сходил в курилку, чтобы не вызывать подозрений, а все последующие совмещал с походами Мяты. Только с четвёртой попытки мне повезло остаться с ним наедине.

— Привет, меня зовут Данил, — без рассусоливаний начал я, ибо знал, что времени у меня немного.

Мята выпустил дым и посмотрел с прищуром. Кажется, он пытался меня вспомнить. Ему и в голову не могло прийти, что мы не знакомы. Мята был птицей высокого полёта и привык, что всякая шелупонь, особенно незнакомая, держится от него подальше. Для этого он даже охранника нанял. Понимая, что разговор может закончится быстро, я продолжил:

— Извини, что пристаю с разговорами. Не подумай, что я какой-нибудь придурок. Я работаю с Тарасом из мелкой банды, которую в Бетонке обозвали Трубами. О трубах, ты, скорее всего, знать не знаешь, но Тарас… Пару лет назад он работал с Калёными и…

— Ты кто такой, мля? — одной затяжкой Мята скурил треть сигареты и посмотрел на дверь. — Чё надо?!

— Ты помнишь, Тараса?

— Ты осознаешь, с кем разговариваешь?

— Да, — я пожал плечами. — Тебя зовут Мята. Я знаю кто ты. Поэтому и подошёл. Не мог бы ты ответить всего на один вопрос? И я сразу исчезну.

— Исчезни прямо сейчас, — Мята затянулся ещё раз, и сигарета почти закончилась. — Я не станут тебя калечить, потому что у меня хорошее настроение. Он очень скоро я передумаю. У тебя есть время на одну затяжку.

Мята сунул сигарету в рот. Остатки табака истлели за следующую секунду, а я по-прежнему стол перед ним:

— Тебя или твоих друзей интересует компромат на Калёных?