Приемы Холлистока

Через полчаса оба уже сидели за столом, и Мэри, отпустив Элизабет, сама разливала по тарелкам аппетитный фасолевый суп.

— Что это твой помощник сегодня вдруг от обеда отказался? — спросила она. — на него это не похоже.

— Ему нельзя сегодня. Ему предстоит трудная работа, и мозг должен получать максимальный приток крови, чтобы работать на максимальных оборотах.

— А если он поест, что случится? — она даже удивилась.

— Тогда половину крови заберет себе пищеварительный тракт.

— Фу, не надо за обедом! — она смешно сморщила носик.

Больше во время обеда они на разговоры не отвлекались, только изредка перебрасываясь малозначительными фразами. Когда они приступили к десерту, позвонил Масси, который сказал, что он поехал.

— Давай, жду тебя с хорошими новостями, — Генрих был предельно краток. Он не сомневался в своем помощнике, который не один раз доказывал ему свою находчивость, живой ум и силу.

Впрочем, все это он в основном получил от самого Холлистока, и его способности развились постепенно, можно сказать на глазах Генриха, который мастерски ими манипулировал, развивая в Масси нужные качества и оставляя в зачаточном состоянии все остальное. Оставим пока Масси разбираться, как лучше выполнить задание, и посмотрим на Холлистока, который решил, что время решающего объяснения с Мэри настало. После обеда они перешли в гостиную, и сели на диван. Мэри положила ноги ему на колени и попивая сок смотрела, как Генрих медленно набивает принесенную с собой трубку.

— Я думала, ты только сигары куришь.

— Не обязательно. С ними конечно проще, но главное, что меня привлекает во всем, это качество. Даже в смысле табака, для меня приоритетным является не способ его курения, а то, насколько его можно привязать к тому или иному моменту. Для меня табак не является необходимостью, как для никотинозависимых людей, постоянно сосущих свои дурнопахнущие сигареты. Для меня это просто приятное дополнение к жизни, которая, Мэри, у меня такая длинная, что поневоле испробуешь все способы, чтобы ее разнообразить.

— Я все время думаю над твоими вчерашними словами, — она смотрела на него, но не фиксировала взгляд, постоянно перемещая его вдоль все фигуры Холлистока. — Я понимаю, что ты не лгал, я сразу почувствовала в тебе что-то такое. Скажи мне, каково это?

— Вампиром быть приятно, — улыбнулся он, — ты же вчера сама озвучила все преимущества этого состояния.

— Ты не боишься света.

— Мэри, есть в освещении темы вампиров три темы. Первая — это вымысел, который преподносится в средствах массовой информации. Вторая — это полуправда, которая немного присутствует даже в вымысле, и третья — это чистая правда, которую знают только посвященные. Она состоит в том, что настоящих вампиров никто не видел, а потому и судить, какие мы, никто не может. Ты меня видишь таким, видишь Масси, и вот поди попробуй понять отличия. Конечно, вампир сильнее, умнее и красивее обычного человека. Он почти лишен человеческих недостатков, хотя и вампир вампиру рознь. У нас есть свои касты, и если вампиру можно с первой касты пройти путь духовного и физического развития до третьей, то вампиры четвертого, образно скажем, уровня, уже такими рождены и их каста правящая. Они практически идеальны, и потому достойны править остальными. У людей обычно все не так, и правящая верхушка частенько процентов на 70 состоит из ничтожеств, которых вознесли наверх деньги, связи или просто факт рождения в той или иной семье. Ни вампиры, ни другие сущности, не противоборствуют этому, потому что ничтожествами гораздо легче управлять.

Мэри слушала внимательно, иногда согласно кивая головой.

— Любой вампир сильнее даже самого сильного человека, я имею ввиду интеллект?

— Да, милая. Вампиром может стать человек, но никогда им не становится человек слабый и бесталанный. Каждого тщательно выбирают, и прежде чем стать вампиром, он должен что-то сделать для своего создателя.

— А что я могу сделать для тебя? — она привстала и обвила его шею руками.

— Мне нужно твое однозначное согласие и твоя любовь.

— А что будет потом?

— Потом будет то, что будет, — Генрих прижал ее к себе и улыбнулся. — Я ничего не собираюсь тебе выдумывать, не собираюсь обещать вечной любви, счастья и радостей жизни. Я не человек, чтобы заниматься подобными наивными глупостями. Будет только то, что должно быть, а вот как это будет выглядеть, я не знаю. Время идет нелинейно, и можно предугадать развитие событий только на несколько десятков лет вперед, и то только для обычных людей. Жизнь вампира далеко не так однозначна, Мэри, чтобы ее можно было спланировать или отследить.

— Что ты получишь, если я соглашусь стать твоей…жертвой?

— Не жертвой, а счастливой обладательницей самого великого дара, которого может удостоиться человек — бессмертия. А я в момент укуса обрету на некоторое время всевидение, что позволит мне найти двух негодяев, где бы они не находились. Я смогу накинуть на них невидимый аркан, и им уже не скрыться.

После этого Генрих рассказал Мэри всю подоплеку своего появления в Лондоне и о невероятно сложной задаче, стоящей перед ним.