Приемыш

Идя по коридору, Стивен чувствовал некую странную двойственность. Вроде все тот же забияка Мэтти, но его поведение и речь его удивляли. Не было его обычных пререканий, бурчания в нос и обиженных взглядов. Вместо этого цепкий взгляд, правильная речь, спокойные и уравновешенные движения. Как будто взрослый человек. Что же, похоже, амнезия пошла мальчику на пользу.

— Дотти, пригляди за юнцом, ему сейчас как никогда нужна будет помощь, как твоя, так и мисс Троттл. Сообщи ей, чтобы навестила воспитанника, и помогла, чем сможет. Может наконец, и этого буяна наконец пристроим в хорошую семью.

— Хорошо, мистер Хьюстон, — отозвалась хилер приюта, шагавшая чуть позади за своим руководителем и главой. В душе женщины тоже появилась надежда, что скоро она распрощается с таким надоевшим ей ребенком, хотя за прошедшее время она и привыкла к Мэттью, но его постоянные дебоши, истерики и драки уже сидели в печенках персонала всего небольшого приюта. Единственная, мисс Эмбер Троттл, воспитатель, начавшая работать в приюте только в прошлом году, в меру небольшого опыта и, наверное, юношеского максимализма, «ей же всего двадцать шесть лет», пыталась наладить контакт с этим маленьким буяном и помочь ему интегрироваться в небольшое общество приюта и в дальнейшем в новую семью…

* * *

После того, как меня покинули мои посетители, я сел думы думать. Думы были тяжкие. То, что я попал в тело ребенка, это еще ладно. Но то, что я сейчас в приюте, и меня, похоже, тут нередко избивают старшие дети, это уже повод задуматься. Если несколько “ребят”, как тут мне сказали, да еще и старших, подрались со мной, то это не драка, а избиение. А бить избитым у меня желания нет. Хватит в прошлой жизни. Насчёт этого тоже вопрос: это я вспомнил прошлую жизнь и забыл настоящую или моя душа нашла новое вместилище? Или та, прошлая жизнь была хорошо оформленной иллюзией? Или есть еще варианты? Хотя, если здраво рассудить, какая мне сейчас разница? Как говорил ротный: «Что хером в лоб, что хером по лбу». Нужно воспринять себя как нового человека с эфемерным опытом прошлой жизни, на который можно опереться. Нужно заполнить и запомнить свою биографию. Для этого нужно сперва узнать какой год. Так, год рождения мне известен — девяносто девятый приблизительно, прожил я, или точнее не я, а прежний хозяин этого тела, здесь, в приюте, двенадцать лет. Получается, сейчас две тысячи тринадцатый год. Хе, было бы забавно очутиться в 2007-ом, тогда все, кто кричал “Верни мне мой две тыщи седьмой!” просто обзавидовались бы. Продолжим. Родителей нет, родных, судя по всему, нет, или Мэттью им не нужен… Как же странно называть себя другим именем. Прожил столько лет с именем Захар, а теперь я Мэттью, блин. Кстати, что-то кушать захотелось, только сейчас вспомнил о еде. Выходить из комнаты не хочется, надеюсь тётя Дотти вспомнит обо мне и о моем растущем организме. Или она решила, что, раз у меня амнезия, я забыл, что такое еда? Ладно, подождем пол часика, может, хе-хе, вспомнят. А пока продолжу разбирать свежие данные по полочкам новенького мозга… кстати, если я помню прошлую жизнь, или жизнь Захара Лакина, то это значит, что память хранится не только в мозге, но и в душе? Интересно…

* * *

После уроков у детей в приюте было свободное время до пятичасового чаепития. Дети могли поиграть, посидеть за лэптопами (прим. авт. компьютеры) и смартфонами. Кто-то смотрел TV, кто-то учил уроки или просто читал книгу. Но только трое, уже почти взрослых, парней стояли в классе перед столом учителя, и, угрюмо опустив глаза, делали вид, что слушают воспитателя. Эмбер Троттл, молодая высокая и стройная девушка двадцати шести лет, с объёмными волосами каштанового цвета и светло карими глазами, одетая в строгий черный брючный костюм и белую блузку, отсчитывала трёх шестнадцатилетних подростков. Хотя и понимала, что эти проказники забудут всё, что она постарается им вдолбить в процессе вербальной экзекуции, как только перейдут порог этого кабинета. Ребята были стандартными “трудными подростками”. Постоянное избиение младших, отъем еды и сладостей, курение и драки за стенами приюта — они на полную пользовались своим старшинством и грубой силой.

— Вы хоть понимаете, что чуть не убили Мэттью? Миссис Пиллз с заметным трудом вытащила его, можно сказать, с того света! Потратила два кристалла Эфира, два! — с бессильной яростью возглашала Эмбер. — ну что, и стоил того всего лишь кусок хлеба с джемом? А? Чего молчите? Стоил того?

Малькольм, парень, что стоял посередине, не поднимая взгляда с пола, отрицательно помотал головой. Эмбер хотела еще что-то сказать, но дверь приоткрылась, и появившаяся голова миссис Пиллз пригласила Эмбер к директору.

— Надеюсь, с Мэттью всё в порядке, — продолжила Эмбер, уже повернувшись и направляясь к двери. — Запомните, юные сэры, вы в шаге от реформатории! Свободны! — Эмбер открыла дверь нараспашку, рукой указывая на выход.