Приемыш (СИ)

Мелькнула и пропала, смытая вместе с остальными мыслями страхом, рожденным волной леденящего холода, идущего с заполненной людьми площади. Амулет улавливал направленную на них лютую ненависть и превращал ее в холодный ветер. Сработал не разум, сработали инстинкты и до автоматизма отработанная защита мага, переводя тело в ускоренный режим и меняя его свойства.

— Аниш! Уходи! — закричала она, безуспешно пытаясь схватить его руку.

До мужа дошел сигнал опасности от амулета, но он, вместо того чтобы бежать, схватился за висевший на поясе пистолет. Ее крик тоже не помог: он просто не разобрал слов в том визге, в который для него превратился голос перешедшей в другой ритм жизни жены. Да если бы даже и понял, вряд ли послушал бы. Король не нашел бы в себе сил позорно бежать с балкона на глазах тысяч подданных. Со стороны площади раздались гулкие выстрелы автоматов. За ее спиной разлетелись стекла дверей, засыпая все вокруг медленно падающими осколками. Мужа отбросило к стене, развернуло, и он, как в ночном кошмаре, начал медленно падать вместе с выроненным пистолетом. Зачерпнув сил у Аруса, Ира ударила по площади заклинанием сна. Стоявшие вплотную друг к другу люди медленно оседали на брусчатку площади, образовывая беспорядочные нагромождения тел. Через несколько мгновений на ногах осталось лишь семь человек, которые продолжали обстреливать балкон из автоматов. Все они были за несколько мгновений перебиты гвардейцыми. Ира вернула своему телу нормальные свойства и схватила мужа за плечи. Левый глаз Аниша смотрел на нее с выражением удивления и обиды, а правого не было вообще. Девушка опустилась на колени, а потом легла на битое стекло, положила голову мужу на грудь и прижала к своим губам уже холодную ладонь. Мыслей не было, было желание, чтобы все закончилось здесь и сейчас, потому что все, что может быть после, уже не имело значения.

— Что вам от меня нужно, Лен? — безразлично спросила Ира канцлера. — Зачем вы меня тогда остановили? Мне теперь больше не нужна эта жизнь и эти королевства, и тем более не нужна Земля. Неужели это так трудно понять?

— Они именно этого и добивались, — зло сказал канцлер. — Какая разница, убили бы вас на балконе жрецы, или вы теперь убьете себя сами? Вас больше не будет, а вместе с вашей смертью рухнет и созданное с таким трудом объединенное королевство кайнов. А это потянет за собой столько смертей… Олес никто, и не ему давали магическую клятву восемь тысяч мужчин, которых вы вооружили страшным оружием. Даже если большинство из них сохранит верность трону, хватит и одного меньшинства, чтобы мы все умылись кровью! Ваши маги тоже бросят службу и применят полученные от вас знания для устройства личных дел, а мерзавцев среди них больше половины. Получается, что вы вырыли для всех могилу, а теперь нас туда спихнули! Я сам любил Аниша, как сына, я в горе, но я не утратил рассудка, как вы! Но что могу я, старый человек, правящий только вашей волей! А вы оказались слабы! Будь проклят тот день, когда я сам подтолкнул вас в объятия короля! Вы эгоистка, ставящая свое личное счастье выше жизней своих подданных. У вас нет сил не только бороться за жизнь, их нет даже на то, чтобы отомстить убийцам мужа! Вы меня разочаровали, Рина! Вы мне тоже были как дочь, а теперь я не хочу вас больше видеть!

— Подождите, Лен. Вы кое в чем правы. Может быть, я эгоистка, но я не законченная сволочь. Я помогу вам и отомщу, но с одним условием. Как только найдется тот, кому можно будет все это передать, я передам и сразу же уйду.

— И куда же ты уйдешь, девочка? — спросил канцлер, подойдя к Ире и обняв ее за плечи. — Где такой мир, куда можно убежать от самой себя? Ты поплачь, зачем все держать в себе? Близкие люди для того и нужны, чтобы было с кем разделить не только радость, но и горе. Все в жизни проходит, пройдет и это. А тебе сейчас просто нужно найти в жизни что–то, за что можно зацепиться, чтобы не пойти ко дну. Я бы тебе советовал выбрать для этого месть. Семь мерзавцев убиты, но это только исполнители. А за его смерть и твое горе должны ответить все, кто в этом участвовал! Что бы ни говорили идиоты, ненависть смывается только ненавистью, отнюдь не любовью. А любовь приходит уже потом, когда ненависть себя исчерпала.

— Вы правы, Лен, они ответят за все! Сначала они, потом другие. Я вам помогу, но когда–нибудь мы вернемся к этому разговору.

Конец первой книги