Приглашение для невесты

— Я вижу, с тебя еще не сняли бинты, — заметила она. — Интересно…

— Что? — Джулия старалась говорить спокойно.

— Нет, ничего, но просто ты так ужасно ударилась. Столько крови! — Эйлин изящно передернула плечиками. — Я хочу сказать, интересно, что теперь будет с твоим лицом… — Она оборвала себя на полуслове, и слово повисло в воздухе. — О боже, я не хотела, прости. Какая я бестактная. Ты ведь еще слаба, и тебе нельзя говорить о таких вещах. И если окажется, что все плохо, то тебе, скорее всего, ничего не скажут, пока ты не поправишься. Так всегда делают.

Эти слова настолько отражали нарастающий у Джулии страх, что она не сдержалась:

— Что ты юлишь, Эйлин? Что ты все намеками говоришь? Ты хочешь сказать, что, когда с меня снимут бинты, выяснится, что я изуродована? Почему ты не скажешь об этом прямо?

Эйлин ахнула в притворном ужасе:

— Моя дорогая, как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Конечно, все может быть… Но с тобой все будет в порядке. Я нисколько в этом не сомневаюсь. Ты ведь знаешь, сейчас пластическая хирургия просто творит чудеса… — И она опять оборвала себя, не договорив.

Пытаясь унять нервную дрожь, Джулия сжала кулаки, чтобы не потерять голову и сохранить присутствие духа.

— Но для Хью это не имеет значения! — выкрикнула она с вызовом.

— Ну разумеется, нет, — торопливо согласилась Эйлин. — Хью — само благородство. И мысль расторгнуть помолвку из-за того, что его невеста в последний момент изуродовала себя, просто не придет ему в голову. А как выяснилось, вы действительно помолвлены самым настоящим образом. Прости, но поначалу я просто не могла в это поверить. Мне это казалось таким… Ну, таким немыслимым, если ты меня понимаешь.

Джулия беспокойно закрутила головой по подушке.

— Эйлин, что тебе надо? Ты ведь пришла сюда с какой-то целью. Почему ты не говоришь все прямо? Времени нет на уклончивые намеки.

— Прекрасно. — Эйлин затушила сигарету с многозначительным видом, в ее глазах засветилась безжалостная расчетливость. — Просто мне интересно было узнать, что ты теперь собираешься делать, какие у тебя планы… на будущее.

Джулия внимательно посмотрела на нее:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Ну, я же говорю, Хью — воплощенное благородство. Но вот как ты поступишь в этом случае? Что ты сделаешь, если окажется, что твое уродство непоправимо? Если вы все-таки поженитесь, каждый раз, когда ты будешь смотреться в зеркало, не станут ли тебя мучить сомнения, а правильно ли ты поступила? Как ты будешь себя чувствовать, если вы с ним пойдете, например, в ресторан, и все присутствующие будут глазеть на тебя? Хью, конечно, сделает вид, что ничего не замечает…

— Может быть, тебе лучше уйти? — спросила Джулия, нервно комкая край одеяла.

— Ну что ж, я уйду. — Эйлин встала. — Но помни, что я тебе сказала. И не будь слишком самонадеянной. Знаешь, Хью, может быть, и герой в твоих глазах, но у каждого мужчины есть предел терпения, и Хью не исключение.

На следующий день Хью пришел навестить ее. Несмотря на успокоительные средства, которые ей давали, мозг Джулии работал возбужденно. Всю предыдущую ночь она проговорила сама с собой, представляя, что она ему скажет и как объяснит свое решение.

Теперь, сидя на краю ее кровати, Хью сжимал в своей сильной ладони руку Джулии, бесстрастно выслушивая ее маловразумительный лепет. Джулия пыталась объяснить ему свое состояние, но заранее придуманные и много раз проговоренные слова никак не хотели вспоминаться, и в конце концов она беспомощно замолчала.

— Нет, объясни мне, почему ты «не настаиваешь на нашей помолвке»? Знаешь, Джулия, ты меня совершенно запутала. Что с тобой, дорогая?

Джулия горько рассмеялась:

— Ну пожалуйста, постарайся меня понять. Может быть, поначалу все действительно у нас будет хорошо. Но потом, с годами, я, возможно, начну чувствовать, что ты женился на мне только из благородства и что наш брак был ошибкой.

Хью приложил палец к ее губам.

— Не говори так, — ласково улыбнулся он. — Знаешь, как сказал один ирландский поэт:

И время возрождает красоту ее по-прежнему,
Потому что благородства ей не занимать.
Она — огонь и страсть, дыханье ветра,
Глаза ее горят нежностью опять.

— Очень красиво, — слабым голоском отозвалась она. — Но только это совсем не про меня. Я же не роковая женщина. Я просто Джулия Шеридан, бывшая секретарша из конторы «Гримшоу и сыновья». Боюсь, такие высокие чувства мне недоступны. Это описание скорее подходит Эйлин Дайсарт.

Он нахмурился:

— Эйлин проявила себя не по-товарищески, когда ты упала в карьер.

— Она любит тебя, Хью.

Он встал и подошел к окну.