Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

— Он нанятый бомж, работающий за гроши. Ты будешь передавать тех детей, которых отбирала я. Список у тебя есть. А его дело — подписать документы и вывезти детей якобы в Америку. Насколько я знаю, этих исполнителей сдают потом арабам, а те их объявляют шпионами из ЦРУ и расстреливают. Обеспечивают престиж собственной разведки, которая неспособна поймать ни одного американца. Но это все мелочи.

— Какова моя доля?

— Твоя доля — мое хорошее к тебе отношение. Если испортишь его, то сядешь лет на двадцать за колючую проволоку. В глазах общественности ты герой и мудрый политик. А для нас — преступник, который лишних лет десять как ходит на свободе.

— Хочешь прижать меня к стенке?

— Брось, Феликс, мне нужно, чтобы ты делал добросовестно порученную тебе работу, и не более того. О деньгах не беспокойся. Поставим дело на широкую ногу — и ты в обиде не останешься. Я лишь хочу предупредить, что с нами надо дружить, а не искать скорую выгоду.

— И сколько же у тебя, Варвара Евгеньевна, таких областей под каблуком ходит?

— Много, Феликс. Наш детский реабилитационный центр один такой на всю Россию. Остальные — мелочь пузатая.

— Хорошо, Варя. Я сделаю все, как скажешь. Ты, конечно, авантюристка высшего класса. Мне до тебя не дотянуться. Я обычный чиновник, умеющий брать взятки борзыми щенками. Но объясни мне, дураку, на кой черт Израилю нужно такое количество детей? Я же не успокоюсь, пока не пойму всю вашу кухню. То, что их везут на убой, мне понятно. Дети — доноры. Их потрошат и выкидывают в яму. Но где же столько больных набралось, нуждающихся в пересадке органов?

— Реклама, пиар, слухи, телепередачи, интервью. Весь мир знает об Израильском детском центре, где поднимают на ноги безнадежных детей. В центре работают наши врачи. Семьдесят процентов.

— И сколько стоит такая операция?

— Дорого, Филя, очень дорого. В центре принимают детей миллионеров, не думающих о деньгах, когда речь идет о жизни своего любимого чада.

— Догадываюсь. Те же американцы и приезжают с чадами в Израиль. Но если собрать всех миллионеров вместе, то почему у их детей должна быть такая патология, что без трансплантации их не спасти?

— В логике тебе не откажешь, Филя. Мы до некоторого времени посылали небольшие группы детей. Долгая глупая возня. Вербовали женщин, выманивали их в Иорданию, отбирали детей, а баб оставляли арабам. Но те тоже не дураки, построили свои лагеря для суррогатных матерей и начали поставлять в Израиль свой качественный товар. Нам конкуренты ни к чему. С арабами придется порвать связи. Мы решили действовать напрямую. Новую схему ты уже знаешь. А старую мы уничтожили. Стерли из памяти. Да и дети нам нужны уже другой возрастной категории. Изменив возрастной ценз, мы убрали арабов как конкурентов. Они могут поставлять только младенцев, либо детей до двух-трех лет. Ходовой товар, он и теперь пользуется спросом, но такие дети отбираются поштучно, а не пучками, как редиска. Теперь можно развернуть нашу деятельность на полную мощь. Мы заранее знаем, какого возраста нужен контингент, в каком количестве, какого пола и когда. Никаких угадаек.

— Я восхищаюсь тобой, Варвара. Ты гениальная женщина не только в постели, но и в делах. Но то, о чем ты говоришь, фантастика.

— Я не гениальна. Наш хозяин гений. Живущий на земле Люцифер. Тот, с кем Бог всегда воевал, но никогда не выигрывал битвы. Пока на земле зла больше, чем добра, а человеческая алчность неистребима, Люцифер будет здравствовать и оставаться непобедимым.

— Философия. Добро, зло! Примитивные детские понятия о жизни. Природой все сбалансировано. Лань пожирает побеги, тигр сжирает лань, а тигра убивает охотник. Ты мне главное скажи. Как вам удалось установить контроль над численностью, возрастом и временем? Откуда ты можешь знать, когда у американского богатенького папочки заболеет сыночек или дочка и почему он обратится именно в вашу шарагу за помощью?

Варя посмотрела на солидного мужика с поседевшей шевелюрой, волосатой грудью, с выдающимся животиком и увидела огонь в его глазах.

— Ну смотри, Феликс, я расскажу тебе о том, чего никто не знает из задействованных в деле людей. Бабий язык мне покоя не дает. Самой хочется похвастаться. Но учти. Откроешь рот сегодня — завтра похоронят.

Она допила шампанское, налила себе еще бокал и, закурив, продолжала: