Не успела Наташа оглянуться, как вокруг опустело. Ирмгард, задержавшись в дверях, медлил выходить. Одного взора отца стало достаточно, чтобы и он откланялся.
— Что ты вытворяешь, — оказавшийся рядом его сиятельство сжал локоть девицы, приближая к ней своё лицо.
— А что я такого сделала? — она пыталась разжать пальцы мужчины, пощипывая их подушечки.
— Мало того, что ты показала, насколько тебе ненавистен хозяин, но и… Чёрт! — отдёрнул руку, поглаживая.
— Так и есть! — вошла в роль подопечная, подогретая винными парами. — А что, по-вашему, я должна испытывать при виде, как мой жених, бывший, разумеется, ещё не остывший от моих поцелуев и объятий, не спускает похотливого взгляда с другой? Изменник! — Хлопнула ладонью по его груди.
— Таша!..
— Ничего не знаю! В последнем кувшине было зелье. Поздравляю! Ваша самоуверенность будет стоить вам… — не могла подобрать подходящего слова. Перед глазами маячило его перемигивание с графиней. Теперь это не выглядело, как игра. — Очень дорого! И не приближайтесь ко мне больше никогда! — Топнула ногой, выскакивая из зала. Обернулась: — Я всё поняла! Вы меня использовали!
— Да, использовал, — его ледяной взор был направлен за её спину. — Графиня ди Терзи удвоила приданое своей дочери.
Наташа рванулась от него, налетая на графинек, выбравших именно этот тёмный коридор в качестве пешеходной дорожки для прогулки.
— Подслушиваете! — гаркнула в их лица. — А ещё благородные! Suchki!
На повороте наткнулась на совершенно невидимого араба. Шарахнулась от него в сторону, ударившись плечом о стену. Застонала:
— И этот туда же со своими… Прости Господи! Член… общества «Призрачных ниндзя»!
Что-то она разошлась не к добру. Утирала выступившие на глазах слёзы.
Заскочив в свою комнату, шмыгнула в умывальню, схватила полотенце и уже привычно закрутила его вокруг дверных ручек:
— Ya vam bolshe ne nuzhna?.. Рozhaluysta… — упала ничком в кровать.
Никак не могла понять, что же произошло на самом деле? Что было игрой со стороны господина, а что истиной? Своё поведение не оправдывала, но и угрызений совести не испытывала. Унижать и оскорблять себя она не позволит. Хватит уже смотреть в рот мужчине, который не считает нужным поделиться своими планами. Если они у него есть. Последняя фраза Герарда, что он её использовал, можно расценить, как продолжение игры, а может означать правду.
Минувшая бессонная ночь дала о себе знать.
Непомерное напряжение в течение дня выбило из колеи.
Кто такое выдержит?
Сон, словно обрадовавшись ценной добыче, сразу захватил в плен…
Глава 29
— Глупая, несмышлёная девчонка, — укоризненно шептал глухой голос, настойчиво проникая в сознание через барьер глубокого сна. — Тебя бы посадить в покои под замок и не выпускать, пока всё не минует.
Слова о замке заставили сердце стучать быстрее. Наташа очнулась, медленно приходя в себя. Кто-то копался в её волосах, больно потягивая их, пытаясь снять зажим.
Она застонала, хватаясь за голову, уставившись в непроглядную тьму:
— Bol’no ved’, — оттолкнула невидимую руку.
— Очнулась, — пробурчал недовольно невидимый гость. С её плеч убрали волосы, очертили линию скулы, горячее дыхание опалило щеку.
Она уже знала, кому принадлежат руки. Только от их прикосновения по телу разливалось тепло, и сбивался сердечный ритм, напоминая симптомы тахикардии. Запах любимого не спутаешь ни с каким другим — мшистая морозная свежесть. Она улыбнулась.
Сейчас в темноте все её чувства обострились до предела. Она слышала мужское прерывистое дыхание, и возбуждение мелким бисером рассыпалось по телу. Резко сев в кровати, нащупала «краба» вытаскивая из спутавшихся волос. Жемчужное ожерелье, скатившись на грудь, напомнило о себе. Как она его не порвала во сне? «Невидимка» приподнял волосы, помогая снять украшение, расстегнул перекрутившийся ремешок с сумочкой. Как этот человек умудряется видеть в непроницаемой темноте? На шорох за спиной обернулась, попав в объятия:
— Таша, я не мог по-другому поступить. Я не мог сказать другие слова, — прижался к её спине, вдыхая сладкий запах волос.
— Могли поступить по-другому и могли сказать другие слова… Зачем вы здесь? Утешить меня? — вырывалась из его крепкого захвата, пытаясь отстраниться от жаркого тела. Дрожь прокатилась удушливой волной, дыхание перехватило, и мысли превратились в испаряющиеся шипящие брызги.
— Таша, пойми, мои намерения по отношению к тебе серьёзны. Это не игра.
— А удвоенное приданое графской дочери? Мисулла ведь не шутит, — повернула голову, уткнувшись щекой в его губы.
— Мне нужно выиграть время. Пусть они думают, что я раздумываю над их предложением. Пусть они успокоятся. Они не должны ничего знать до самого последнего момента. В церковь войдут две пары, — её сильнее сжали, развернули к себе. — Я хочу видеть твои глаза.
Оказавшись без поддержки его рук, почувствовала нахлынувшее одиночество. Поворачивала голову на звук шагов, словно следуя за ним. Слышно было, как его сиятельство, найдя свечу, постукивал огнивом, высекая искру.
— Почему они так уцепились за вас?