Приглашение в Ад

– Нет, конечно. Не бессмертная же она. В конце концов тоже концы отдает. Может, через час, а может, через два.

– Ага… Стало быть, как трепангов?

– Ну, это я не знаю. Трепангов не пробовал, рассказываю, как было. Такими же вот ветками протыкали и привязывали к дужке котла. Чтобы, значит, не дергались. И ведь некоторые, что поздоровей, умудрялись еще вылезать!

– Вот ведь мерзость! Неужто ели эту гадость?

– С голодухи, брат, еще и не то сгложешь. Ту же плесень или тех же крыс.

– А что? У крыс мясо очень даже нежное. На зайчатинку похоже. Только шкурку снимать неудобно.

– Вот и жри своих крыс. А я лучше студень с перчиком да из телятинки. Или помидоры с укропчиком и сметанкой…

– Со сметанкой… Раскатал губешки! Когда ты ее в последний раз видел-то – сметанку!

– А вот и видел!

– Не, мужики, крысы – ерунда. Что в них мяса? С наперсток! Свища бы разок пожарить – это да!

– Изжарь, попробуй!..

– А мы вот в прошлом месяце на вампиров вышли. В деревеньке одной останавливались. Тихо там, чистенько. И семейство такое пухломордое. Нас шестеро было, и их столько же. То есть, это вместе с бабами и детьми. Словом, ночью расселились по соседству и на печь. Пару часовых на крыльцо выставили – все, как положено. Короче, уснули, а утром цап-царап! – нету часовых. Хорошо еще – рано проснулись. Сразу за оружие – и в избенку к деревенским. И такой, значит, видим пейзаж. Кругом кровища, а на половицах ребятенок волосатый. Сидит и язычком по полу – быстро так, как собачка. Глянул на нас, оскалился и в окно. Кабан его очередью подцепил, так что ты думаешь! – с пулями в спине уковылял!

– А другие куда подевались?

– Видимо, раньше снялись. И часовых с собой уволокли. Тел-то мы так и не нашли.

– Слышь-ко! Может, и в Берлоге живут такие же? Пластают нашего брата и высасывают втихаря кровушку.

– Черт его знает…

Кто-то дернул Артура за ногу. Он с ленцой повернул голову. Ну, конечно же, Суслик. Многозначительность в глазенках, загадочные пассы руками. После той выходки с письмами Суслик проникся к Артуру странной любовью. И даже не любовь это была, а какая-то рабская преданность. Сам себя и записал в рабы. Потому что самостоятельно Суслик никогда не жил да и жить не умел. Человеку его нервного склада требовалось чье-то хозяйское покровительство. Вот и нашел покровителя – сильного, зубастого, готового постоять за себя и за того парня. То есть, в тот роковой момент песенка Артура была, конечно, спета. Не выручил бы даже Щеголь. Потому что кодла – это кодла. Кинулись бы разом и смяли. Но не кинулись. Потому как свищ подоспел. Очень даже вовремя. А после того, как Артур отогнал чудовище от деревни, отношение к нему вновь переменилось. Так оно и бывает в любой компании. Из грязи в князи и обратно. Вчера топтали, чтобы сегодня лобызать. Ничего вечного и так далее. На какое-то время он стал чуть ли не героем. Лесная братва не боялась ни вампиров, ни волосатиков, но свищи были их ахиллесовой пятой. Ну, не брали этих монстров пули и все тут! А Артур вышел на него, как мужик, – один на один! И даже лапу сумел отстрелить. Щеголь ее подобрал потом в качестве трофея для Кита. Словом, все тогда ему простилось. И брагой лишний раз угостили, и по плечам похлопали. Не каждый день уходили живыми от свищей!..

Подцепив один из шампуров, Артур неспешно отошел от костра. Суслик, ковыляющий следом, немедленно сунулся в ухо губами, с горячей почтительностью зашептал:

– Кабан снова под нас копает. Щеголя уламывает разоружить тебя. В смысле, значит, пулемета. Дескать, с ним ты в любой момент фортель можешь выкинуть. А до Горки целых два дня пеху… И еще Мишка-Подсолнух грозился, в сумку ко мне залезал. Я его предупредил, а он сказал, что чихать на тебя хотел.

Артур посмотрел на Суслика долгим взглядом. «Я его предупредил, а он чихать на тебя хотел…» Вот и гадай-думай после такого! Предупредил он, а чихают почему-то на тебя. Что это за предупреждение такое?… Вот, мол, дождешься, скажу брату старшему, так, что ли?… Заборзел Суслик. Ох, заборзел… Перестал бояться, что в общем-то неплохо, но и наглостью какой-то преисполнился. Дерзость заспинную полюбил, наушничество. А чуть что – запросто ссылался на Артура.

– Что с Кабаном делать будем?

– Будем? – Артур удивленно шевельнул бровью.

– Ну да! Копает ведь, паскуда!

– Пусть копает, мне-то что?

– А я думал…

– А ты не думай, – у Артура зачесались руки. Не слишком сильно – этак на средней величины затрещину. В самом деле, что-то ведь надо делать с такими. С теми, значит, кто наушничает и одновременно почитает тебя за хозяина и опекуна. Отогнать пинком? Противно. А слушать и кивать – не противно?…

– Ладно… – выдавил он из себя. – Что-нибудь придумаем.

У Суслика в готовности вскинулась голова, глаза просияли восторгом и преданностью. Он ждал. Команд, повелений, приказов.

– Ты это… Тихо и незаметно собирай манатки. А поутру двинем отсюда.

– Насовсем? – даже на Суслика это произвело впечатление. – А куда?