Приглашение в космос

Дорога космического испытательства у наших будущих инструкторов по невесомости и парашютной подготовке, Виктора Реня и Михаила Новикова, легла довольно нетипично для подобного рода людей. В 70-е и 80-е годы им, тогда бортовым инженерам – испытателям, офицерам Советской армии просто время от времени предлагали поучаствовать в несвойственных для них по роду основной занимаемой должности экспериментах. Испытаниях медикаментозных средств, которые могут повысить возможности организма в процессе трехсуточного выживания при экстремальных условиях в различных климато-географических зонах. Трое суток летом в пустыне с ограниченным запасом воды, трое суток зимой за полярным кругом с минимальным количеством одежды. И трое суток летом в спускаемом космическом аппарате на акватории моря.

Это был не приказ, не служебное принуждение регулярно работать в особом качестве, а только лишь предложение стать универсальными испытателями в самом широком смысле этого понятия. Чтобы попробовать на себе все, что доводится испытывать настоящим космонавтам, только в многократном размере. Испытать себя на прочность, приобщиться к великому делу. Обещали и неплохое вознаграждение, но об этом отдельный разговор. Они могли выбирать: соглашаться или отказываться. И они соглашались.

Вот, например, как протекало испытание по выживанию в туркестанской пустыне в июле 1983 года. Сначала испытуемые проходили так называемую «иммерсию» – суточное вылеживание в бассейне в специальном, предназначенном для спасения на море, надувном костюме «Форель», в полупогруженном состоянии. Это для того, чтобы подвести их состояние к тому, которое наступает у человека после семисуточного космического полета в условиях невесомости. Этакое зависание в воде в положении приподнятых у поверхности ног, головы с плечевым поясом и проваленного вниз таза, из-за чего легкие все время сдавливаются. И все это – в открытом бассейне, над которым хотя и сделали навес из парашютной ткани, но ультрафиолетовые лучи все равно проходят, а температура воздуха днем +45 градусов по Цельсию!.. Через 24 часа испытателей вынимают, переодевают и на трое суток забрасывают для выживания в пустыню. Тут уже можно ходить, строить укрытие из того же парашютного материала и пользоваться минимальным набором спасательных средств. На трое суток – два литра воды. Температура песка днем достигает +60! Мало не покажется.

Для сравнения скажу, что будущим космонавтам предлагается для проверки выживаемости в пустыне провести в ней всего сутки. Без всякой предварительной иммерсии, с куда более полным набором спасательных средств и значительно большим количеством воды – более полутора литров на человека в сутки. Однако, прошедшие через упомянутое трехсуточное выживание испытатели – в нем, помимо упомянутого выше, в то время инструктора отдела невесомости Михаила Новикова, участвовали сотрудники поисково-спасательной службы ЦПК Виктор Федоров и Александр Козлов – героями себя не считали. Более того, по сравнению с прочими испытаниями, они рассматривали его чуть ли не как поездку на курорт!

Куда круче было в февральской тундре. Сначала – та же суточная иммерсия в бассейне (на этот раз в закрытом и с температурой воды около +34). Затем их вытаскивали из воды, высушивали, обклеивали датчиками и на несколько суток помещали в суровые зимние условия. Но тут обнаружилось новое непредвиденное экстремальное обстоятельство: их, мягко говоря, ввели в заблуждение с условиями эксперимента. Сказали, что после иммерсии надо будет просто погулять по тундре, и никто не разъяснил, что это будет за испытание. Оказалось же, что это «просто погулять» сводится к таким жесточайшим условиям, при которых еще неизвестно, останешься ли ты жив. Температура воздуха за –40. На голове только спортивная шапочка, а на теле лишь два теплозащитных (считай, спортивных) костюма. Еще можно пользоваться прорезиненным костюмом «Форель», предназначенным для удержания космонавта на водной поверхности на плаву с прорезиненными носками и перчатками. На таком-то морозе! Но и это еще не все.

Условия эксперимента требовали, чтобы в течение суток люди не могли находиться в построенном из снега самодельном эскимосском укрытии иглу более четырёх часов. Нельзя ничего жечь, чтобы обогреться или вскипятить воду. Из еды – только сублимированные продукты из одного НАЗа (носимый аварийный запас, где есть еда для завтрака, обеда и ужина) на трое суток. Обычно же космонавтам в такое испытание дают по НАЗу на сутки. Впрочем, когда Виктор Рень сунул какой-то съедобный кубик оттуда себе в рот, то он не растаял, как ожидал человек, а просто примерз к небу. Потребовалось немало времени, чтобы он начал таять. В иглу было так холодно, что даже тесно прижавшись друг к другу и завернувшись в полотно парашюта, испытатели не могли провести там более пяти минут – от жуткого холода выскакивали из снежного укрытия, как пробки, и «прогуливались» по тундре. Из дежурной будки, где в тепле сидели наблюдавшие за экспериментом врачи и спасатели, время от времени кое-кто выходил – тоже прогуляться, ноги размять. Так за двадцать минут такой прогулки в унтах, меховых куртках, штанах, перчатках и шапках они обмораживали себе носы, уши, брови, пальцы.

У испытателей же – свои «прелести» и проблемы.

– Я понимаю смысл подобных испытаний, – рассказывал о том эксперименте мой инструктор по прыжкам с парашютом и невесомости Михаил Новиков, – в том, чтобы испытать не технику, а найти предел человеческих возможностей. Если температура тела понижалась до +35,5 градуса, то эксперимент прекращался. Для контроля над ней у каждого в анальное отверстие вставлялся термодатчик, длиной в 25 сантиметров и толщиной с палец. Сначала – вроде ерунда: просто очень непривычно его ощущать в своем теле, неудобно ходить, потому что нужно его придерживать рукой. А потом сильно расслабляешься, и появляется ощущение, будто в тебя вонзили кол, и его оттуда уже вообще никак не вытащишь. На сильном морозе прорезиненная и герметичная «Форель» замерзала изнутри от осевшего на стенки и тут же замерзшего конденсата и… лопалась пополам.

– В итоге ты ходишь по тундре, как голый, – дополнял его рассказ Виктор Рень. – Будто ветер обдувает обнаженное тело, а ты весь такой совсем бестелесный, и он идет через тебя, как через сетку. Только мозг еще работает, отмечая порой: «Так, ноги: палец уже замерз… Ну, ладно, похожу побыстрее. Теперь второй палец замерз… на пятку наступать нельзя – значит надо срочно массировать».