Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии

– За тебя.

– И за тебя.

Отдыхающие японцы недружелюбно косились на нас, но мы старались не обращать на них никакого внимания и продолжали наслаждаться джином.

– Ирина, но ты же за рулем! – спохватилась Натка.

– Ну и черт с ним, с этим рулем!

– Жалко, что ты не взяла что-нибудь закусить.

– Натка, бумажник не резиновый, деньги подходят к концу. Надо экономить. Я, конечно, могла взять бутылку дешевого вина, но мне захотелось, чтобы ты попробовала настоящий лондонский джин. Ты же чувствуешь, что его даже не надо запивать.

– Это напиток богов. Уж если гулять – так гулять!

У нас не было ни покрывала, ни купальников. Мы лежали в легких платьях прямо на песке, и пили джин.

– Натка, а твой дипломат точно нам поможет?

– Поможет.

– Ты так уверенно говоришь… Он что, в тебя влюбился, что ли?

– Влюбился.

– В тебя грех не влюбиться, ты такая красивая! Натуральная блондинка, волосы ниже задницы. Губа не дура у этого дипломата.

– Когда ты пропала, Янг приезжал в кабаре каждый день и увозил меня либо на яхту, либо на небольшую виллу. Наши отношения мало походили на отношения проститутки и клиента. Когда мы были в постели, он целовал каждую клеточку моего тела, старался доставить удовольствие только мне, совершенно не думая о себе. Рядом с кроватью он ставил букеты с цветами, и комната наполнялась дивными ароматами. Рано утром он приносил мне кофе с шоколадным мороженым прямо в постель. Единственное, что его угнетало, так это то, что я русская проститутка и не могу принадлежать самой себе. В общем, он был смущен тем, что я не свободна.

– Как это – не свободна, ты что, крепостная, что ли? Вот вернемся на родину, и будешь свободна.

– Знаешь, эти отношения с Янгом пугают меня. Григорич вызывал меня к себе, спрашивал, что у нас было, о чем говорили. Он хотел, чтобы я рассказывала все до мельчайших подробностей, и когда мы встречались с Янгом, мне казалось, что он лежал третьим в постели. Это не может не настораживать. Как бы не было беды… По-моему, они что-то замышляют против Янга. У меня нехорошее предчувствие.

– Натка, а он что, и вправду сказочно богат?

– Богат. Он был женат дважды. Содержит две семьи. Его жены и дети не работают и ни в чем не нуждаются. Он занимает ответственный пост. Имеет огромную виллу в Гонконге, пару квартир в Штатах и еще много всего, в том числе собственную конюшню с десятью породистыми жеребцами, которые на сегодняшний день стоят целое состояние. Приезжая к нему, я всегда отсыпалась, до одури валялась в чистой просторной постели, гуляла в саду. В общем, наслаждалась полной свободой. Можно сказать, что я по-прежнему оставалась пленницей, только содержали меня в золотой клетке, которая мне казалась раем, ведь потом приходилось возвращаться в наш шалман. Я постоянно вспоминала тебя и при мысли о том, что больше мы не встретимся, горько плакала. Григорич сказал, что ты пропала без вести. Вышла погулять и не вернулась, поэтому вряд ли когда-либо найдешься.

– Вот сукин сын! – перебила я Натку. – Все-таки он рассчитывал получить пленку и меня грохнуть!

– Я хотела подключить Янга, чтобы он начал твой розыск через Интерпол. В последний раз Янг намекнул мне о том, что хотел бы выкупить меня у мафии и жениться на мне.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Во дела! – присвистнула я и разлила джин. – И что ты решила?

– Ничего. Я хочу только одного – вернуться домой. Мне не очень приятно общаться с человеком, который в глубине души считает меня проституткой.

– Ерунда. Если бы он считал тебя проституткой, то не относился бы к тебе так. Но ты-то хоть что-нибудь к нему чувствуешь?

– Ничего. Я имею в виду ничего любовного. Просто какое-то уважение и благодарность.

– Натка, ну а если он позовет тебя замуж, ты что, откажешься?

– Ирина, я не знаю, как это тебе объяснить. Я хочу, чтобы он нам помог.

– Ну а когда поможет?

– Я больше ничего не хочу. Знаешь, я, наверное, только сейчас поняла, что такое родина. Пусть она нищая, убогая, жестокая, пусть ею управляют бездарные людишки, которые живут только для себя, но все же это моя родина, пойми, и я хочу жить только там.

– Это ты сейчас говоришь, потому что мы сидим в жутком дерьме, а вот когда вернемся, ты отойдешь, почистишь перышки и захочешь продолжать эти отношения. Ну неужели ты бы отказалась стать важной дамой, иметь влиятельного мужа? Разве плохо жить за границей, на огромной вилле, ездить с охраной, посмотреть мир, одеваться в самых дорогих магазинах, купаться на самых элитных пляжах! Это же такое счастье, дура! Так и помрешь, ничего не увидев!

– Ира, я твердо знаю только одно – что не люблю этого человека. Я бесконечно благодарна ему за то, что он скрасил мне страшные дни в Токио. Меня угнетает то, что наши отношения развивались как отношения проститутки и клиента. Вот если бы они начинались по-другому, я бы, наверное, смогла преодолеть этот барьер. Я бы переломила себя, если бы он не платил моему хозяину за проведенные со мной ночи и не совал в мой карман стодолларовые купюры по утрам. Это угнетает меня, угнетает настолько, что я уже ничего не хочу.