Пригласила тетенька медведя в гости…

Комната была довольно большой и на удивление уютной. Хотя, ничего особенного, что бы выдавало старину этой усадьбы здесь не наблюдалось. Разве что, огромное, почти во всю стену зеркало в скромной деревянной раме, висевшее на стене напротив двери, которое при входе напугало нас до чертиков, потому что мы увидели в нем собственные отражения. Скромность рамы говорила о невероятном умении мастера, изготовившего ее в прошлом веке, а также, о довольно дорогой цене данного раритета теперь. Интересно, где Егору его удалось раскопать. Вряд ли его притаранили старушки из деревни.

Я нажала на выключатель, расположенный на стене рядом с дверью и под высоким потолком вспыхнула обычная лампочка, висевшая на длинном, выпачканном побелкой, проводе. Люстрами Егор еще обзавестись не успел. А скорее всего, у него на это просто не хватило денег. Два больших окна занавешены плотными плюшевыми шторами, огромная двуспальная деревянная кровать, небольшой сундук у стены, застелен простым домотканым ковриком и пара стульев. Вот и все убранство. Сбоку в комнате была узкая дверь, куда Валька тут же сунула свой нос, и радостно возвестила:

– О!! А вот и удобства!!! Ничем не хуже городских, между прочим… И посмотрела на меня с вызовом, будто предупреждая мои возражения на этот счет. Возражений у меня не было, и она, закрыв дверь, ведущую к «удобствам», тяжело вздохнула.

– Ну и чего…? Вот так возьмем и просто завалимся спать? – Взгляд ее, обращенный ко мне выражал надежду.

Ох ты, Господи… Как можно суровее, я проговорила:

– Можем не просто… Можем сложно, но спать, как ты выразилась, завалимся. Мне завтра на работу ни свет ни заря вставать, и целый день по лесам скакать. Так что, ты можешь заняться танцами, йогой, раскладываньем пасьянса, но делай это как можно тише, чтобы не мешать мне спать.

И, не дожидаясь ее ответа, кинув свои нехитрые пожитки возле сундука, направилась в комнату «с удобствами». Пока я там «удобствовала», Валентина развила бурную деятельность. Вытащила постельное белье из сундука. Добралась она до самого дна сего предмета мебели. Не знаю, что она там хотела обнаружить, но судя по ее кислой физиономии, не обнаружила. Спрашивать же ее об этом я поостереглась, дабы не вызвать новую волну дискуссий. Пока я заправляла постель, она быстренько обследовала «удобства» более предметно, так сказать, и выйдя, с тяжелым вздохом проговорила:

– Скучная ты, Полиночка, стала… Ни романтизма в тебе, ни авантюризма…

Я сдержанно рыкнула, залезая под тонкое одеяло:

– Зато, у тебя его на двоих в избытке. Особенно, авантюризма… А мне так прошлого раза за глаза хватило… – И, повернувшись на бок, ворчливо закончила: – Все, спокойной ночи… – И закрыла глаза, изображая крепкий и здоровый сон, навалившийся на меня немедленно.

Валентина еще походила по комнате, невесть что разглядывая, поворчала на тихий скрип полов, мол, надо Егору намекнуть, чтобы с мастерами построже был, отодвинула шторы и выглянула в окно. Но, видимо, ничего интересного там не обнаружив, выключила свет и с тяжелым вздохом улеглась рядом со мной. Но ей все равно не спалось, и она, сначала принялась ворочаться с боку на бок так, что мне захотелось ей врезать подзатыльник, а потом, наконец, «угнездившись», попробовала поприставать ко мне.

– Полиночка, ты спишь? – Принялась она шипеть мне на ухо зловещим шепотом.

Я мужественно держалась, не отвечая ей и не подавая признаков жизни, понимая, что иначе ее не угомонить. Поворочавшись еще немного и демонстративно повздыхав, она, в конце концов, затихла.

Глава 4

Честно говоря, сна у меня не было ни в одном глазу. Просто, я была сейчас не расположена к разговорам. То ли дом на меня, с его воспоминаниями, так повлиял, то ли на мне сказывалось влияние нового места, то ли мешала та самая неясная тревога, которая с самого утра мне не давала покоя, угнездившаяся червяком-короедом где-то в районе сердца. Чтобы как-то избавиться от всего этого, я стала прислушиваться к ночным звукам. Вот, на лугу перед домом всхрапнула Ярка, где-то в углу под самым плинтусом завелся сверчок, ночное уханье совы долетело откуда-то из леса. Ничего необычного, все, как всегда: успокаивающе и безмятежно. Под эти звуки, незаметно для себя, я, наконец, заснула.