Пригласишь на кофе?

— Ты не рабыня. Так сложилось, что ты моя жена. Любое твое мнение, даже резко контрастирующее с моим, имеет право на жизнь. Я хочу, чтобы ты высказывалась, не боялась и не извинялась, черт возьми! — на мгновение в его глазах проскакивает что-то очень темное, но мужчина одним выверенным выдохом тушит это. — Я не благодетель, помогающий всем обездоленным. Я обычный человек, также имеющий право на ошибку. — между тем продолжает он. — Переехать действительно будет необходимо, потому что без пункта «совместное ведение хозяйства» я так и буду оставаться Егору посторонним человеком. Заниматься перетаскиванием ваших вещей потом у меня попросту не будет времени, потому что я достаточно много работаю. Если у тебя есть какие-то другие решения этой проблемы, я с радостью их выслушаю. — он выжидательно пронзает меня взглядом, а я едва нахожу силы лишь на то, чтобы помотать головой.

— Замечательно. — Женя склоняется еще ближе ко мне, царапая щетиной щеку. Его запах будоражит как никогда сильно. — Тогда переходим к последнему пункту. — усмехается, слегка отстраняясь, чтобы вновь установить зрительный контакт. — У меня есть свободная гостевая комната, я планировал обустроить там детскую, но если хочешь, можешь жить там с сыном. В таком случае мы лишь будем делить одну жилплощадь, оставаясь парой только на словах и для соседей.

Холодное стекло окна заставляет кожу покрыться мурашками, но я не чувствую дискомфорта. Мне давно не холодно. Рядом с этим мужчиной такое попросту невозможно.

— Если захочешь действительно быть со мной, — Женя едва осязаемо проводит губами по виску, — то сегодня ночью ты будешь спать в моей постели. Все зависит только от тебя. Я не хочу больше играть.

И только сполна насладившись моим замешательством, он добавляет:

— Пойдем, я покажу тебе комнату.

Небольшая симпатичная спальня, отделанная в нейтральных светлых тонах. Кровать, пара прикроватных тумб, несколько светильников, шкаф и большое окно. Самые простые вещи, удивительным образом создающие уют.

— Я могу заглянуть? — показываю на шкаф, чтобы посмотреть, какие из вещей сюда можно запихнуть.

— Конечно. Вся квартира в твоем полном распоряжении. — нейтрально отвечает Женя, будто не от несколько минут назад методично вставлял мои извилины на место.

— Если сюда поставить кроватку, как считаешь? — с каждой секундой ощущая себя все более неловко, прикусываю фалангу указательного пальца.

— Хорошо. — согласно кивает мужчина. — Кстати, твоя связка ключей лежит в верхнем ящике комода в прихожей. Главное — не закрывай на верхний замок. Он очень плохо проворачивается. Можешь застрять.

— Поняла. — мысленно ставя галочку «не трогать все, хоть каплей похожее на верхний замок», рапортую.

Так и пролетел наш вечер: мы усердно опустошали мою квартиру и переносили неизвестно как успевшее накопиться добро к Жене. Кажется, что я уже начинаю валиться с ног, но нет — «измученный тяготами жизни» Егор доказывает мне обратное.

Как и многие дети, сын теплыми весенними вечерами предпочитает испытывать на прочность барабанные перепонки. Усталость, непривычная обстановка влияют на него не самым лучшим образом.

— Солнышко, — поднимаю катающегося по полу ребенка и крепко обнимаю подрагивающее тельце, — посмотри, что это там. — мой предельно заинтересованный взгляд мгновенно резонирует с состоянием маленькой плаксы. — Нет, ты посмотри, — продолжаю ахать, тыкая пальцем в сторону окна, — какая красивая птичка села на ветку.

Визги сирен наконец стихают, и я со спокойной совестью выдыхаю.

— А теперь купаться. — сцепив зубы, стойко принимаю очередную миссию материнства. Осталось только краской в цвет камуфляжа для полного эффекта измазаться.

— Тебе помочь? — от ветра хлопает балконная дверь, являя на пороге растрепанного Женю.

— Если не сложно. — слегка неуверенно улыбаюсь. В конце концов, я и так уже слишком плотно уселась ему на шею. — Если бы ты подержал Егора, я бы смогла его быстро помыть из лейки. Не хочу наливать ванну.

— Пойдем. — запросто соглашается, одним движением стягивая с себя футболку. Вот демон! Темная четко очерченная бровь с вызовом изгибается, давая мне понять, что от моего новоявленного мужа не скрылось ни доли моей реакции. Окей, окей, не смотрю!

— Мама! — чуть ли не урчит уже успокоившийся ребенок в шею, обвивая меня своими пухлыми ручками.

— Что, мое солнышко? — как всегда пораженно расцеловываю Егора. Каждое его «мама», как музыка для ушей. Как можно не любить это розовощекое чудо, кто сейчас стойко, в какой-то мере даже со скучающим видом, терпит, пока я его раздеваю.

Есть еще одна…небольшая особенность. Всегда как только маленький товарищ Плетнев слышит звук включающейся воды, у него просыпается шило в попе, и он начинает наворачивать круги вокруг всего, что видит. Сегодня вечером его жертвой оказался Женя, к его чести, весьма непоколебимо держащийся.

— Тащи его сюда. — командую, настроив воду.