Пригласишь на кофе?

— Угу. — бормочет девушка, скатываясь с меня и утыкаясь лицом в подушку. Все, решено, никакой работы!

— Егор, я уже иду! — на удивление бодро сообщаю, открывая дверь в детскую. Голодный сын продолжает вопить, даже когда видит меня. — Парень, мое утро останется добрым, если ты станешь на несколько децибел потише. — прошу, поднимая ребенка на руки. — Пойдем завтракать. — предлагаю.

Егор терпеливо сидит в своем стуле, пока я, как заправская домохозяйка, развожу ему кашу. Завтрак съеден, кофе выпит, душ принят, но вот Инна все еще дрыхнет.

— Просыпайся! — возвращаюсь в спальню и стаскиваю с жены одеяло.

— Еще пять минуточек. — слышу классическое, пока она поджимает под себя ноги в поисках тепла.

— Никаких пяти минуточек! — рявкаю, но эта бессовестная даже не вздрагивает. — Ты меня слышишь?! — сажусь рядом с ней и трясу за плечо.

— Жень, отстань. — недовольно бурчит, отмахиваясь от меня как от назойливой мухи.

— Ох, милая, а вот это было зря. — закидываю никакое тело на плечо и иду прямиком в ванную.

— Я сейчас встану. — клятвенно заверяет Инна, в реальности все еще находясь где-то в другом измерении.

С ума сойти, я никогда ещё не видел, чтобы люди настолько долго не могли проснуться. Неужели она и до этого черт знает сколько спала, просто я не просыпался, когда она ложилась?!

— Сейчас, конечно. — ставлю уже почти открывшую глаза девушку на пол. Она непонимающе озирается по сторонам, а я, выкручивая вентиль, набираю тёплую воду в ладонь и растираю ее по сонному лицу.

— Что ты делаешь?! — Инна стряхивает стекающие по коже капли и хмуро пялится на меня.

— И тебе доброе утро, дорогая. — парирую, набирая ещё воды и снова умывая жену.

— Жень! — взвизгивает, пытаясь увернуться от моей кары, но, к счастью, у меня гораздо больше сил.

— Проснулась, моя хорошая? — заботливо интересуюсь, вытирая полотенцем порозовевшие щеки.

— Проснулась! — продолжает отпихивать меня от себя. Ощущаю себя Винни-Пухом, завязывающим Пяточку фартук во время завтрака у Кролика.

— Замечательно. — обворожительно улыбаюсь, выводя Инну из ванной. — Тогда пойдем завтракать и разговаривать.

— Который час? — осторожно спрашивает, вероятно начиная понимать, что дело пахнет жареным.

— Вот с этого мы и начнем. — киваю, выдвигая девушке стул. — Сейчас двенадцать сорок. — жена неожиданно кашляет, видимо подавившись чаем, а я лишь вздыхаю. — Не буду тянуть кота за все подробности — скажу прямо: мне очень не нравится, что ты работаешь ночью. Очень — от слова «невероятно». — терпеливо объясняю. — Я не хочу, чтобы это продолжалось.

— Ты хочешь, чтобы я бросила работать? — с сомнением переспрашивает, прокручивая чашку в ладонях. В глаза не смотрит — не удивлюсь, если боится.

— Инна, родная, — сажусь перед ней на корточки и беру ее беспокойные руки в свои, — я очень рад, что тебе нравится то, чем ты занимаешься, но подумай о себе, о своем здоровье. Хорошо, — сосредоточенно добавляю, заглядывая в эти удивительные медовые глаза и пытаясь убедить их обладательницу сделать правильный выбор, — подумай о Егоре. Ему нужна бодрая сильная мама, которая хотя бы слышит, что ее ребенок плачет. Ну совсем на крайний случай, — усмехаюсь, — можешь вспомнить про меня, я тоже нуждаюсь в тебе.

— Ну что ты такое говоришь?! — надрывно шепчет, зарываясь пальцами в мои волосы. — Я правда не знаю что делать. Понимаешь, я не смогу быть простой домохозяйкой и тупо весь день тереть квартиру. — вновь потупляет взгляд.

— Тебя никто и не заставляет весь день драить квартиру. В этом нет необходимости. Я сейчас говорю про ночь. Время, когда я «эгоистично» хочу, чтобы ты целиком и полностью принадлежала мне, а не «Марише» или «Ивану Петровичу».

Мне бы очень хотелось, чтобы Инна поняла, что ее жертва — на самом деле совершенно не нужна ни нам всем, ни ей самой в частности.

— Поэтому я предлагаю тебе несколько вариантов развития событий: либо ты выбираешь себе другой вид деятельности, которому сможешь уделять несколько часов в день, либо ты сокращаешь количество своих заказов, либо ты не работаешь вообще.

— Но мне нужна эта работа. — она надувает губы, а мне хочется взвыть. Зачем?! Зачем, черт побери, ей нужна эта работа?

— Для чего? — спокойно задаю вопрос, все же сумев утихомирить самого себя.

— Я хочу иметь подушку безопасности… — нехотя начинает жена, а я неожиданно ловлю себя на мысли, что ситуация проясняется.

— Подожди, подожди, — встаю на ноги и откидываюсь на дверной косяк, скрещивая руки на груди, — то есть ты собираешь деньги, чтобы при первой же возможности свалить от меня, как от своего бывшего, так что ли выходит? — вопросительно выгибаю бровь. — А судя по скорости, с которой ты это делаешь, дела обстоят совсем плохо, да? — невесело усмехаюсь, не имея больше ни сил, ни желания смотреть на ту, кого я впустил в свою жизнь и ту, о ком я думал, что ей здесь понравилось. — Мне весьма приятно. — поджимаю губы, беря с полки зажигалку. — В прочем, это даже хорошо, что мы выяснили все сейчас. — разворачиваюсь и ухожу.