Приглушенные страдания

— Итак, — продолжает он, а я просто сижу здесь, смотрю на него, обдумывая свой следующий шаг, — извини, что ты увидела то, что увидела в том клубе раньше. Я имею в виду девушку у меня на коленях. Две вещи. Во-первых, я неправильно прочитал твою историю, я подумал, что ты сделала что-то, чего явно не делала. Я был неправ. Больше я этого не повторю. Во-вторых, я не заинтересован в той девушке. Не сейчас. Никогда. Я с тобой, я твой, вот как это бывает. Я никогда не подниму ни глаз, ни рук ни на кого другого. Ты можешь быть в этом уверена.

Он нужен мне.

Жара, взрывающегося внутри меня, достаточно, чтобы мне захотелось поёрзать на этой кровати, чтобы хоть немного снять напряжение.

— Что касается того, что ты видела в том сарае. Это моя жизнь. Прости, что тебе пришлось это увидеть, я не хотел, чтобы ты видела меня с этой стороны, но это сторона, Амалия — это часть моей жизни. Если кто-то причинит вред моему клубу или моей семье, я буду прокладывать грёбаный огненный путь, пока не найду их. Тот мужчина был подонком. Он также был на моём пути к тому, чтобы найти того, кто причинил боль тебе, кто причинил боль Скарлетт, так что я прикончил того ублюдка. Тебе это может не понравиться, но знай, когда дело касается моего клуба и тебя, я сделаю всё, чтобы защитить. Всё, что угодно, включая то, чтобы всадить в кого-нибудь пулю. Если ты не можешь с этим справиться, тогда…

Я больше не позволяю ему говорить.

Я встаю и бегу к нему. Я бегу. Когда я добегаю до него, я бросаюсь на него, и он ловит меня в последнюю минуту, ударяясь спиной о стену. Я беру его лицо обеими руками и вижу его, я действительно вижу его. Он самый опасный мужчина, которого я когда-либо встречала, но он также тот, кто будет любить меня сильнее всего на свете, и меня это вполне устраивает. Я прижимаюсь своими губами к его губам и целую его так крепко, как только могу, так сильно, что мои губы горят, а язык царапает его зубы.

Мне всё равно.

Я хочу его, и он должен это знать. Он должен это почувствовать.

Я отстраняюсь, тяжело дыша, и шепчу:

— Я люблю тебя, Малакай. Все части тебя. Даже те части, которые разжигают огонь. В основном те части, которые разжигают огонь.

Он ухмыляется, как обезумевшее животное, и разворачивает меня, ударяя спиной о стену. После этого наши движения становятся безумными. Он задирает моё платье и срывает, буквально срывает, мои трусики. Мои руки скользят между нами и возятся с его ремнём и джинсами, всё это время наши рты жадно атакуют друг друга. Я освобождаю его, и он без разрешения, без извинений опускает меня вниз и проникает в меня.

Я задыхаюсь, он прикусывает мою нижнюю губу, а затем начинает толкаться. Жёстко и глубоко, врезаясь в меня с такой силой, какой я никогда не чувствовала. И это невероятное ощущение. Мои пальцы поднимаются вверх, и я запускаю их в его тёмную гриву волос, дёргая и оттягивая, пока невероятное удовольствие нарастает глубоко в моём теле. Я чувствую его вибрации своей кожей, проникающие прямо в моё тело. Одна из его рук скользит вниз, и он хватает меня за задницу, крепко держась и продолжая входить в меня.

Меня никогда так не брали.

И мне это нравится.

Это пробуждает во мне что-то дикое. Что-то, о чём я даже не подозревала, что спрятала внутри.

Это заставляет меня хотеть быть плохой.

Но только для него.

— Выеби меня жёстко, — кричу я, и его глаза поднимаются к моим, их наполняют шок и удивление.

— Скажи это ещё раз, — рычит он, обнажая зубы. — Чёрт возьми, дай мне услышать эти слова ещё раз.

— Выеби меня жёстко, Малакай. Пожалуйста.

Он снова дико ухмыляется, а затем делает, как я прошу.

Он трахает меня жёстче.

Снова и снова, пока мы оба не кричим от удовольствия.

Потом я, тяжело дыша, опускаю голову ему на плечо, и он просто удерживает меня там. На несколько минут он прижимается ко мне, как будто знает, как сильно я в этом нуждаюсь.

Затем он медленно отпускает меня и берёт за руку, заглядывая мне в глаза, и со злой усмешкой говорит:

— Время для второго раунда. Душ.

О, боже.

Это второй раунд.

Глава 14

Малакай

Она сидит напротив меня, щёки у неё раскраснелись после нашего душа. Этого и медленного, мучительного облизывания, которым я лизал её киску, когда мы были там. Я поедал её сильнее, чем её когда-либо ели раньше — её слова, не мои. Я лизал и сосал её, пока она не стала извиваться надо мной, мои руки на её заднице, её нога у меня на плече, тёплая вода стекала по нам. Когда она кончила мне в рот, я снова лизнул её, её клитор набух и болел. Я убедился, что она кончила дважды, прежде чем трахнул её снова, на этот раз медленно и глубоко.