Пригнись, я танцую

Насколько же Том не похож ни на кого, если может честно и спокойно признаться в том, что скучает? Без игр и манипуляций, без попыток вызвать чувство вины или полупрозрачных намеков, из которых нужно самой догадаться, что происходит. Еще один пункт к осознанию, что Кэтрин очень удачно вышла замуж. Страшно представить, что она могла бы упустить, если бы не согласилась на то свидание.

– Ты застряла в толстовке? – слышится смеющийся голос.

Родные руки обхватывают ткань за края и тащат вниз.

– Или ты не хотела одеваться, чтобы соблазнить меня? – строго произносит Том ей на ухо. – Если что, это работает.

– Нет, мы собирались в гараж, – перехватывает его руки на своей талии Кэтрин. – А вот вечером…

– А ты наденешь ту цепочку?

– Если мы вернемся раньше полуночи, – смеется она. – А то ты как котик, все время перебираешь ее, и мне остается только ждать, когда ты наиграешься и обратишь внимание на меня.

– Как ты смеешь, – возмущенно задыхается Том, – знаешь же, что мне нравится, как свет играет на твоей коже.

– Все еще котик, – замечает Кэтрин. – И так как цепочка всегда удлиняет время, которое мы тратим на секс, а завтра нам обоим на работу…

– Ужасная зануда, господи, на ком я женился?

– Гараж, – напоминает она, поправляя толстовку. – Пойдем, гений, тебе еще самолет изобретать.

– Ховер.

– Точно. Подожди секунду, я захвачу ноутбук.

Они выходят из дома под руку, до гаража всего пара кварталов. Здороваются с соседями, которые возвращаются с работы, машут коту миссис Поттс со второго этажа, который каждый вечер прикидывается голодным бездомышем, несмотря на приближение зимы. Кэтрин хочется, чтобы так было всегда: уютная, хоть и напичканная техникой квартира в Уильямсберге, знакомые спокойные соседи, совместные вечера.

Им осталось немного: закрыть вопрос с работой Кэтрин и разобраться с ховером Тома, а еще – достичь прогресса в его лечении и вывести этот проклятый рак в стойкую ремиссию. Может, тогда они смогут начать воплощать в жизнь все, что вместе намечтали.

– А у меня для тебя кое-что есть, – говорит Том на подходе к гаражу.

– М-м-м, дай угадаю. Профессия?

– Вот черт, я думал, будет сюрприз, – улыбается он. – Но ты его испортила.

– И что, теперь не скажешь?

– Аналитик бизнес-процессов.

– Все, что касается аналитиков, мне обычно нравится, – замечает Кэтрин. – А эти чем занимаются?

– Они особенные. Берут любой процесс, который происходит в работе компании. Например, вот у тебя есть постановка диагноза. Это процесс?

– Конечно, – кивает она и делает шаг в сторону, чтобы Том мог открыть дверь гаража.

– Представь, аналитик берет этот процесс и расписывает его в схему: как он начинается и идет, кто какую роль играет, чем он должен закончиться.

– У нас есть подобные документы, но все проще. А зачем для каждого процесса аналитик? Скорее всего, и без него все знают, что делать.

– Вот ты хоть раз ошибалась в процессе постановки диагноза? Например, забыла биопсию или еще что?

– Нет, конечно, я просто выучила, что нужно.

– А будучи резидентом?

– Там совсем другое, это же обучение.

– Так вот чтобы такое обучение в компании проходило быстрее, необходимы схемы. Но это полбеды – аналитики позволяют увидеть, где в устоявшемся процессе есть слабые места или даже какие-то ненужные действия, чтобы его оптимизировать. Часто потом по этим схемам пишут программный код, который сокращает процесс.

– Ты точно не читал об этом на сайте.

– Леон такого нанял, чтобы нам всем было проще. А я смотрел на него и думал: это же идеальная работа для моей Кейт.

– Мне кажется, это сложно, – задумывается она. – Нужно столько всего понимать в самом бизнесе.

– Тут главное – логика и здравый смысл. Если тебе интересно, я могу еще побольше расспросить у нашего аналитика.

– Я только за, – отвечает Кэтрин.

За тот разговор ей до сих пор немного стыдно – это же надо было так напиться, чтобы заставить мужа отвезти себя домой и еще по дороге закатить скандал, который обещала себе не закатывать. Зато теперь Кэтрин начала намного подробнее расспрашивать Тома о тех профессиях, что он находит.

Она все еще не готова всерьез думать о том, чтобы уйти из клиники, – сама мысль приводит в бесконечный ужас, который до сих пор невозможно побороть. Теперь она и сама не понимает, откуда он берется, поэтому перед сном часто анализирует, что с ней происходит и как с этим жить. Но огромным прогрессом можно считать то, что Кэтрин больше не срывается из-за этого на Тома.

– Ого, – заходит она внутрь. – Это словно другой гараж.

Полки свободны, по углам больше ничего не стоит и даже не на что натыкаться. Кэтрин только и замечает, что несколько деталей, сложенных у одной стены. Зато в центре второй стол разросся и превратился в подиум для какой-то металлической пластины, сколоченной из десятка других. Рядом с ней стоят конструкции, о назначении которых невозможно даже догадаться.

– А? – оборачивается Том. – Да, я избавился от лишнего. Все, что не помогает мне в этом проекте, только мешает, так что… Долой.

– Представляю, как теперь выглядит мастерская в «Феллоу Хэнд».