Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

— Откровенно говоря, — вещал доктор Фейган, — я и сам не могу понять, что со мной происходит. Казалось бы, нет в мире зрелища, которое внушало бы мне большее отвращение, нежели легкоатлетические соревнования — разве что только народные пляски. И опять-таки общество многих представительниц женского пола мне неприятно, но особенно в тягость мне миссис Бест-Четвинд и леди Периметр. В довершение ко всему, у меня только что состоялся крайне странный разговор с нашим дворецким, который распоряжался на обеде, облачившись в сюртук болотного цвета, брюки гольф, а в галстуке у него я заметил алмазную заколку. Я сделал ему замечание насчет его вида, а он в ответ понес какую-то совершенную чепуху то ли о цирке, то ли о плавательном бассейне, которым он якобы владеет. И все же, несмотря на все это, — продолжал доктор Фейган, — я охвачен приятным волнением. Сам не знаю почему. Подобные празднества нам не в диковинку. За четырнадцать лет, что я провел в Лланабе, у нас было шесть спортивных праздников и два концерта, и хоть бы один прошел удачно! То отравилась леди Банвей, то фоторепортеры отличились с этим снимком — я вам рассказывал, — то какие-то ровным счетом ничего собой не представляющие родители привезли собаку, которая покусала двух учеников и одного учителя. Если б вы слышали, как он сквернословил. Я понимал его состояние, но тем не менее пришлось с ним расстаться. На одном из концертов дети наотрез отказались петь «Боже, храни короля» — потому что им не понравился пудинг, который был подан на обед. Словом, как ни старался я создать в школе атмосферу веселья и непринужденности, все шло прахом. И вот я снова радуюсь — а чему, спрашивается? Не очередному ли фиаско? Но кто знает, Пеннифезер, а вдруг вы принесете нам удачу. Уже принесли — посмотрите, какое солнце!

Старательно выбирая сухие островки на раскисшей аллее, они подошли к спортивной площадке и убедились, что лихорадочные усилия, предпринятые за последние двадцать четыре часа, не пропали даром. Высился большой шатер, а Филбрик, по-прежнему в брюках гольф, и с ним три садовника хлопотали, устанавливая шатер поменьше.

— Здесь будет духовой оркестр, — пояснил доктор. — Филбрик, разве я не просил вас сменить этот шутовской наряд?

— Когда я его покупал, он был как новый, — сказал Филбрик, — если хотите знать, восемь фунтов пятнадцать шиллингов выложил. И вообще, не могу же я делать два дела сразу — или переодеваться, или работать.

— Нет, нет, сначала надо все закончить. Проверим, не забыли ли мы чего. В шатре наши гости будут пить чай. Здесь всем заправляет Диана. Наверное, трудится не покладая рук.

И верно — Диана вместе с двумя помощницами расставляла на длинном, поставленном на козлы столе тарелочки с пирожными ядовитой расцветки. Две другие служанки резали в углу хлеб — для бутербродов. Диана блаженствовала.

— Джейн, Эмили, — покрикивала она. — Учтите, что масла должно хватить на три батона. Мажьте ровно, но знайте меру, а куски режьте как можно тоньше. Папа, проследи, чтобы дети не приводили с собой никого, кроме родителей. А то в прошлый раз Бриггс явился с четырьмя приятелями, они набросились на бутерброды, и полковнику Лоддеру ничего не досталось. А вы, мистер Пеннифезер, учтите, что крюшон только для гостей. И капитану Граймсу так и передайте… Впрочем, скорее всего, вам будет не до еды — столько всего сделать придется. Что касается мистера Прендергаста, то в его деликатности я не сомневаюсь.

Возле шатра стояли скамейки, кадки, а в них какие-то пальмы и цветущие кустарники.

— Все это надо расставить поэлегантнее, — сказал доктор. — С минуты на минуту могут начать прибывать гости. Машины будут сворачивать с аллеи и подъезжать прямо к нашему стадиону. Создастся прекрасный фон для фотографий. Только, милейший Пеннифезер, вам следует тактично порекомендовать фоторепортерам сосредоточить свое внимание не на малолитражке леди Периметр, а на «испано-сюизе» миссис Бест-Четвинд. Так будет лучше.

— По-моему, дорожки не размечены, — сказал Поль.

— Не размечены? — удивился доктор, впервые за все время окидывая взором спортплощадку. — Надо найти какой-то выход из положения. Наши сотрудники и без того хорошо поработали.

— А барьеры доставлены?

— Заказывать их заказывали, — сказал доктор. — Я это хорошо помню. Скажите, Филбрик, барьеры доставлены?

— Доставлены, — усмехнулся тот.

— А что в этом смешного?

— Полюбуйтесь сами, — был ответ. — Они за шатром.

За шатром Поль с доктором обнаружили груду чугунных секций вышиной в человеческий рост, выкрашенных в зеленый цвет и с позолоченными шишечками.

— Судя по всему, они не поняли, о каких барьерах шла речь, — сказал доктор.

— Не иначе.

— Надо что-то придумать. Что у нас еще в программе, какой потребуется инвентарь?

— Метание ядра, молота, копья, прыжки в длину, прыжки в высоту, барьерный бег, бег с завязанными глазами с яйцом в ложке, карабкание по намыленному шесту.

— Все это у нас было и раньше, — невозмутимо отвечал доктор. — Что-нибудь еще?

— Еще просто бег, — подсказал Поль.