Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение

— То ли еще будет, если никто из них не пойдет, — сказал Тони.

Назавтра лодки были готовы. К полудню их спустили в воду и поставили на прикол. Индейцы молча занялись приготовлением обеда. Тони и доктор Мессинджер ели язык, вареный рис и консервированные персики.

— С запасами полный порядок, — сказал доктор Мессинджер, — нам их хватит по меньшей мере на три недели, а до пай-ваев мы доберемся за день-два, не больше. Выходим завтра.

Ружья, рыболовные крючки и рулоны ситца — жалованье индейцам — они оставили в деревне. И все равно у них набралось с полдюжины ящиков с «обменным фондом», которые могли пригодиться на последующих стадиях путешествия. По местной системе цен нога кабана стоила пригоршню дроби или двадцать ружейных пистонов; за упитанную птицу требовали бусы.

Около часа, когда с обедом было покончено, доктор Мессинджер призвал Розу.

— Завтра выходим, — сказал он.

— Да, вот сейчас.

— Передай мужчинам, что я сказал тебе вчера вечером. Восемь человек едут в лодках, остальные ждут здесь. Ты тоже едешь в лодке. Передай мужчинам.

Роза ничего не сказала.

— Поняла?

— Мы не ходить лодка, — сказала она. — Мы ходить туда. — И она указала рукой на тропинку, по которой они пришли. — Завтра-послезавтра мы ходить назад деревня.

Последовала долгая пауза, наконец доктор Мессинджер сказал:

— Скажи мужчинам, пусть идут сюда… Не имеет смысла им угрожать, — бросил он Тони, когда Роза, переваливаясь, пошла к костру. — Народец они чудной, боязливый. Если им угрожать, они перепугаются, удерут, и мы останемся на мели. Не беспокойтесь, я сумею их убедить.

Они видели, как Роза что-то говорила у костра, однако никто из индейцев не сдвинулся с места. Передав поручение, Роза тоже замолкла, уселась на корточки, зажала между коленей голову одной из женщин. Увлеклась поиском вшей, но доктор Мессинджер призвал ее, прервав это занятие.

— Надо подойти к ним, поговорить.

Некоторые индейцы лежали в гамаках. Другие сидели на корточках — засыпали землею костер. Они уставились свинячьими глазами-щелочками на Тони и доктора Мессинджера.

Одна Роза не проявила к ним никакого интереса, так и не повернула головы — вся ушла в работу, ее пальцы деловито шныряли, извлекали из волос подруги вшей, давили их.

— В чем дело? — спросил доктор Мессинджер. — Я просил тебя привести мужчин.

Роза молчала.

— Значит, макуши трусы. Они боятся пай-ваев.

— Все маниок, — сказала Роза, — пора копать маниок. Не то плохой.

— Послушай. Мне нужны мужчины на одну-две недели. Не больше. Потом я их отпущу. Они пойдут домой.

— Пора копать маниок. Макуши копать маниок до большой дождь. Мы ходить сейчас домой.

Доктор Мессинджер и Тони вскрыли один из ящиков и разложили товары на одеяле. Они выбирали эти вещи вместе в дешевом магазинчике на Оксфорд-стрит. Индейцы в полном молчании следили за демонстрацией. Из ящика появлялись флакончики духов и пилюль, яркие пластмассовые гребенки, утыканные стекляшками, зеркала, перочинные ножи с затейливыми алюминиевыми ручками, ленты, ожерелья и более солидный обменный товар в виде топоров, мелких патронных гильз и плоских красных пороховниц с черным порохом.

— Дай мне, — сказала Роза, выбрав бледно-голубую розетку, сувенир лодочных гонок, — дай мне, — повторила она, покапав на ладонь духами и вдыхая их запах.

— Каждый, кто пойдет на лодках, может взять три вещи из этого ящика.

Роза монотонно отвечала:

— Наша вот сейчас копать маниок.

— Ничего не получается, — сказал доктор Мессинджер, ухлопав полчаса на бесплодные переговоры. — Придется пустить в ход мышей. Я хотел попридержать их для пай-ваев. Жаль. Но вы увидите, против мышей им не устоять. Я индейцев знаю как свои пять пальцев.

Мыши обошлись довольно дорого: в три шиллинга шесть пенсов штука, и Тони живо вспомнил, как он оторопел, когда мышей запустили по полу в отделе игрушек.

У мышей немецкого производства размером с крупную крысу, весьма броско расписанных зелеными и белыми пятнами, были выпученные стеклянные глаза, жесткие усы и кольчатые бело-зеленые хвосты; передвигались они на скрытых колесиках, и при беге внутри корпуса у них звенели колокольчики. Доктор Мессинджер вынул одну мышь из коробки, развернул папиросную бумагу и поднял игрушку повыше для всеобщего обозревания. Внимание зрителей ему привлечь удалось, что да, то да. Тогда он завел мышь. Индейцы заметно насторожились.