Приговор

– Во-во, оно самое, а там, мол, с новыми силами и победа недалече. А пока – есть тут в округе грифонский замок, там в кладовых денег полно, их только взять и осталось. Слыханное ли дело – вшешнадцатером замки брать? А он говорит, там оборонщиков еще меньше. Ну да – десяток их там где-то сидел, такими силенками даже и крепкие стены не оборонишь, не успеешь просто вовсюда, да и не уследишь, ночью особливо. Ну, перелезли мы в темноте через стену, этих, конечно, всех побили, ну и наших шестеро полегло. А в замке всех сокровищ – пыль да паутина. Пожрать-выпить после боя и то нечего. Тринадцать медных хеллеров только и нашли у порубанных. Кажись, они даже и не местные были, ну, не дворянина тамошнего люди, а просто забрались в замок, что пустым после прошлых штурмов остался… В общем, плюнули мы в сердцах, бросили наш флаг – а до того дня всё его сохраняли, хотя уж он такой грязный и рваный был, что не поймешь, лев там али грифон – да и разбрелись в разные стороны. Я свой меч в первом же трактире продал, чтобы было хоть на что домой добраться. На том моя воинская карьера и закончилась.

– А что так, поодиночке разбрелись? – усмехнулся я. – Никому ни с кем по пути не было?

– Да, веришь ли, так за эти годы глаза друг другу намозолили, что видеть больше не могли! Это ноне Пьетро обниматься лезет…

– А капитан ваш, значит, в том последнем бою погиб?

– Нет. Он рубака знатный был, с ним бы тем пацанам не совладать.

– Так Пьетро же все приговаривал, мол, земля ему пухом и все такое…

– Так Пьетро, если хочешь знать, его и прикончил! Мы ж, когда расходиться решили, так капитан сильно супротив был, пускать не хотел. Мечом размахивал, кричал, что порубает первого, кто дезертирничать попытается. И порубал бы, верно – один на один его бы никто из нас не одолел, а скопом лезть – так все равно кто-то первый под меч попадет, а никому ж неохота. Да только, пока он разорялся, Пьетро к нему тихохонько со спины подобрался, ну и… Он вообще-то мужик неплохой был, капитан-то. Многим из нас жизнь не по разу спас, и Пьетро тому же тоже… Да только куда ж это годится, чтоб солдат забесплатно воевать заставлять?

– Это точно, – подтвердил я. – Само слово "солдат" происходит от названия монеты "сольдо", которая ходила на юге еще до введения имперской кроны.

– Во-во, – важно согласился Жером.

Спустя еще примерно час мы, наконец, добрались до деревни Черные Грязи. Деревенька, раскинувшаяся у границы леса, была совсем захудалая – полдюжины нищих, покосившихся, вросших в землю домиков под тощими соломенными крышами. Тем не менее, здесь жили люди; какая-то бабка в черных лохмотьях мотыжила огород, возились в грязи совершенно голые дети лет четырех-пяти (я обратил внимание, что игрушкой им служил старый козлиный череп с одним рогом), а под грозящим вот-вот завалиться плетнем храпел, раскинув босые ноги, сухорукий рябой мужик, судя по всему, пьяный. Очевидно, это селение, хотя и расположенное у самой дороги, было столь убогим, что не вызывало никакого интереса ни у карателей, ни у мародеров. У меня была мысль прикупить какой-нибудь еды, ибо мы с Эвьет ничего не ели с прошлого вечера, и припасы у нас закончились, но я понял, что в лучшем случае здесь можно рассчитывать на какую-нибудь обсиженную мухами черствую краюху или на тарелку супа из лебеды. Я подумал, что война – это инструмент отрицательного отбора. Сильные и смелые истребляют друг друга, работящих и зажиточных убивают, чтобы ограбить, а выживают самые ничтожные и неприметные, ущербные телом и духом…

Лес, наконец, остался позади; теперь дорога тянулась по чистому полю. Мы ехали еще некоторое время, а затем Жером свернул с дороги в траву, остановил повозку и распряг быков, которые тут же принялись щипать зелень. Но проголодаться успели, разумеется, не только быки: Магда развязала узелок с нехитрой крестьянской едой – вареной репой, серым ноздреватым хлебом, и несколькими головками лука; из отдельной влажной тряпицы был извлечен полукруг козьего сыра. Явился на свет также жбан с кисловатым ржаным напитком, популярным в деревнях в жаркое время (и, что особенно ценно, безалкогольным, в отличие от схожего по рецепту пива). Меня, естественно, интересовало, пригласят ли к трапезе нас, а если да, то потребуют ли плату – однако Жером, смачно откусив половину репы, с набитым ртом кивнул и нам: ешьте, мол. Мы с Эвьет не заставили себя упрашивать.

После обеда крестьянин вновь запряг животных, а затем обернулся ко мне:

– Просьбица к тебе, Дольф… Ты быками правил когда-нибудь?

– Не доводилось, – усмехнулся я.

– Ну, тут наука-то нехитрая – куда палкой хлопнешь, туда они и идут… А то меня с еды да с духоты разморило, вы бы на передке посидели пока, а мы бы с Магдой покемарили… а?