Приговор

— Скорей! Скорей! — торопил он шофера и без того гнавшего машину.

Спустя десять минут, такси притормозило недалеко от дома Мариты. Вот и деревянный штакетник. Странно, почему ворота открыты? Слышно урчание мотора. Заур замер у ограды.

Из ворот медленно выехал «Москвич». АЗИ-13—13. Но в машине за рулем мужчина. Седой, нахохлившийся. Ее отец! Машина, как живая, рванулась вперед и, обдав Акперова облаком пыли, исчезла за углом.

Заур уже смелее вошел во двор. В доме жалобно выла собака.

— Марита, — тихо позвал он.

Никто не отозвался. Акперов крикнул громче. В ответ — лишь отрывистое тявканье.

Решительно взбежав по ступенькам, Заур шагнул в распахнутые двери и почувствовал, как свинцовой тяжестью наливаются ноги.

На полу лежала Марита.

ГЛАВА 23 ОНА ДОЛЖНА ЖИТЬ

Он хотел и не мог сдвинуться с места. Не мог крикнуть, позвать на помощь. Прошло несколько секунд, — они показались ему вечностью. Они вобрали в себя всю странную недоговоренность их встреч, все напряжение последних дней и именно сейчас он ясно, как никогда, понял, насколько дорог ему этот беспомощно распростертый на полу человек. Острая боль полоснула по сердцу, вывела из оцепенения.

Заур бросился к Марите, схватил бессильно повисшую руку. Лицо девушки было освещено слабым светом настольной лампы. Сведенные к переносью брови. До ранки закушенная губа. Она, наверное, сдержала крик. Неверными пальцами Заур искал пульс. Нет… Нет… Нет… Он припал ухом к груди девушки, крикнул.

— Жива! Жива!

Маленькая такса повела длинными ушами, заскулила.

Стиснул ладонями голову Мариты, пальцы коснулись липкого, теплого. Кровь. Надо спешить. В скорую помощь! Где же телефон?

Акперов побежал на огонек участкового пункта. Тяжело дыша, остановился у порога. Дремавший лейтенант Мухтаров вскочил с места, оторопело схватился за фуражку.

Заур набрал «0-3».

— Дежурная? Говорит майор Акперов. Поселок Строителей, дом № 30. Тяжелое ранение. Да-да. Заступина Марита Оскаровна, 24 года. Скорей! Скорей!

Участковый уполномоченный удивленно уставился на майора. Как же так? Ни звука, ни крика и вдруг — ранение…

— Она должна жить, — хрипло сказал Акперов, потер ладонью вспотевший лоб. — Ты иди туда, — кивнул он Мухтарову. Встречай врача. Я сейчас. «Как же это получается. Дочь ранена, а отец уезжает. Неужели старик не видел?» Старик! Словно обухом ударило его по голове. Он опять склонился над аппаратом.

— ГАИ? Говорит майор Акперов. Необходимо немедленно задержать «Москвич» АЗИ-13—13. Голубая машина. За рулем седой человек. Оповестите все посты ГАИ и РУД. Очень важно. Очень.

Затем Заур доложил обстановку начальнику райотдела Асланову, вызвал на место происшествия оперативника с фотокамерой и бегом направился к дому Заступина. В голове с лихорадочной быстротой проносились мысли о «старике», посетившем дом Мехтиева, о загадке тонкого волоса, принадлежащего молодой женщине. Как он хотел ошибиться, чтоб все осталось лишь подозрительным стечением случайностей. Но эти странные вопросы Мариты, слезы, страх, просьбы верить, что бы ни случилось…

У калитки стояла карета «скорой помощи». Из дома доносились голоса. Каждый шаг давался Зауру большим напряжением воли, он никак не мог унять дрожь. Наконец, заставил себя, перешагнул порог комнаты. Хирург — уже седеющий, усталый мужчина, приводил в чувство раненую. Он поднял глаза на Акперова и недоуменно переглянулся с фельдшером: лицо начальника уголовного розыска было белее, чем у пострадавшей.

Заур перехватил взгляд врача.

— Я просто устал, доктор, — пояснил он. — Лучше скажите, жива еще?

— Жива. Мы успели вовремя, — ответил хирург и обратился к фельдшеру. — Кофеин. Готовьте перевязку, и противостолбнячную.

— Будет жить? — голос Заура прерывался.

— Думаю, будет, — хирург, желая подбодрить его, дружески улыбнулся. — Но рана опасная. Как бы не кровоизлияние в мозг. Потеряла много крови. Сейчас введем сыворотку — и срочно в больницу.

— Я поеду с вами.

— Не возражаю, — согласился врач.

Фельдшер начал вводить противостолбнячную сыворотку. Заур отвернулся, отошел в сторону, пропуская в комнату следователя Байрамова и оперуполномоченного.

…Минут через десять машина «скорой помощи» неслась к больнице им. Семашко.

В приемной хирургического отделения дежурил Ковшов. Не скрывая радости, он крепко пожал руку, прогудел:

— Очередное ЧП, дорогой мой? Мы с тобой только и видимся по этим печальным поводам.

— Вот уж действительно. Тяжело ранили девушку. Мою знакомую…

— Опять знакомую? Преступный мир, наверно, решил разом покончить со всеми твоими приятельницами.

Мимо проследовали санитары с носилками. Марита так и не приходила в сознание.

Акперову стало жутко при виде покачивающейся откинутой головы, мертвенно-бледных губ. Он молча кивнул.

Задержав медицинскую сестру, Ковшов приказал:

— Майору Акперову халат и колпак, быстро! — и уже на ходу добавил: — Заур, я в перевязочной. Поднимайся.

Мучительно долго тянулись минуты. Ковшов освободил рану от повязок, начал обрабатывать ее. Заур стоял близко, все время ожидая мгновения, когда Марита очнется, откроет глаза, заговорит.