Приговор

Другой вариант предусматривал непосредственный контакт с губернатором. Джек попросил Марию Лопес записать его на прием к Бобу Ричардсу в среду на десять утра. И договорился с управлением шерифа, чтобы Клей Эванс получил повестку раньше Уэсли Брюма — тоже в среду, но в девять тридцать.

Как только Эванс получил повестку в суд, он тут же созвонился с лучшим адвокатом по уголовному праву. Затем взялся за трубку и набрал номер Боба Ричардса. Эванс был немного знаком с губернатором по общественным делам, но они никогда не были в приятельских отношениях, и он начал с того, что звонит по делу.

— Вы слышали, что задумал этот ненормальный, которого вы назначили на пост прокурора?

— Вы имеете в виду Джека Тобина?

— Кого же еще? Он созвал в округе Кобб Большое жюри и делает все возможное, чтобы оно предъявило мне официальное обвинение в убийстве того паренька Келли, которого недавно казнили.

Губернатор не поверил собственным ушам.

— Шутите?

— Какие уж тут шутки. Этот тип сорвался с цепи, и это ваши проблемы.

— Не могу поверить.

— Придется. И придется что-то немедленно предпринять. Вы ведь понимаете, что прокуроры способны вить веревки из Большого жюри. Так что гоните этого сукина сына взашей, пока еще нет обвинительного заключения. Иначе начнется такое светопреставление, что не дай Бог!

— Успокойтесь, Эванс. Я этим займусь. Пока мы с вами говорим, Тобин ждет в моей приемной. Я отправлю его в отставку и тут же вам перезвоню. Не тревожьтесь.

— Уж пожалуйста.

Боб Ричардс пришел в неописуемую ярость. Ему вовсе не требовалось, чтобы федеральный судья дышал ему в затылок. Кроме того, он сознавал, что назревает величайший информационный скандал. Надо было срочно погасить новость, пока она не стала сенсацией. Он схватился за телефон и рявкнул секретарю, чтобы та немедленно пропустила к нему Джека Тобина.

Джек переступил порог его кабинета улыбаясь. По выражению лица губернатора он понял, что Бобу уже сообщили новость. Заметив его улыбку, обычно сдержанный политик сорвался:

— Что ж ты творишь, негодяй? Хочешь меня подставить? Спланировал все заранее? — Он не дождался ответа. — А теперь с мерзкой ухмылкой вваливаешься ко мне в кабинет! Какого черта тебя принесло? Не веришь, что я тебя уволю? Неужели вообразил, что я позволю тебе довести дело до конца? Ненормальный!

Джек стоял и слушал. Он ждал подобного взрыва эмоций, возмущения. Но так даже лучше — ему будет легче сделать то, что он задумал.

— Пойдем, прогуляемся, Боб.

— С какой стати?

— Здесь немного душно.

— Не желаю никуда с тобой идти!

— Придется. Думаю, ты не откажешься меня выслушать, прежде чем предпринять какой-нибудь опрометчивый шаг.

Замечание Джека заставило губернатора замолчать. Он был разгневан, вышел из себя. Но всегда старался избегать действий, которые могли пагубно повлиять на его карьеру. Он не представлял, что задумал Джек, тем более стоило его выслушать.

— Выйдем в сад, — бросил он и, обойдя Тобина, направился вон из кабинета. Когда мужчины оказались вне стен здания, он повернулся к Джеку: — Ну, выкладывай, пока я тебя не снял с должности. — И, снова не дождавшись ответа, проворчал: — Ты хоть представляешь, что натворил? Обвинил в убийстве действующего федерального судью! Совсем рехнулся?

— Не исключено. Но ты ничего не предпримешь.

— Это что, угроза?

— Именно, губернатор. Я рад, что ты сразу все понял.

— И чем ты мне грозишь? — Ричардсу не раз приходилось играть в такие игры, и теперь он хотел выяснить, какие козыри на руках у Тобина.

Джек вынул из кармана небольшой магнитофон и включил воспроизведение. Губернатор услышал собственный голос: автоответчик записал их разговор по телефону: он говорил Джеку, что считает Руди невиновным. А затем, что по политическим соображениям ничего не может исправить. Ричардс уже знал о признании Джеронимо Круза, поскольку Джек разослал ему и всем членам верховного суда Флориды копии видеопленки и результаты анализа ДНК. Он моментально сопоставил одно с другим. Если общественности станет известно, что штат Флорида казнил невинного человека, а он, губернатор, зная, что приговоренный не совершал преступления, отказался «по политическим соображениям» вмешаться, его карьеру можно считать законченной.

Ричардс попытался парировать удар:

— Ты шантажируешь меня незаконной записью телефонного разговора.

Джек улыбнулся:

— Ты и прав, и не прав, Боб. Не прав в том, что считаешь запись незаконной. Автоответчик включился до того, как я поднял трубку. Ты фактически разговаривал с магнитофоном, и только потом в разговор вступил я. Тебе не удастся доказать, что запись велась тайно. А прав ты в том, что это шантаж. Если попытаешься убрать меня с поста, я разошлю копии этой пленки во все радиостанции Америки. Это будет национальная сенсация, Боб. Люди будут потрясены, узнав, что губернатор использовал смертный приговор в целях своей политической карьеры. Ты превратишься в изгоя.

Пыл губернатора погас, словно кто-то щелкнул выключателем фар.

— Зачем тебе это понадобилось Джек? Я считал, мы с тобой друзья. И из лучших побуждений дал тебе работу.