Приговор

— Вы любите рыбачить? Вода для меня все. Я часто плавал на своей лодке, но рыбу почти не ловил. Просто дрейфовал, наблюдал за птицами и зверями на берегу — мне даже крокодилы нравились. Это был мой мир — мир, в который Джек пытается меня не пустить. Так, Джек?

— Что-то в этом роде, — улыбнулся адвокат.

Нэнси была заинтригована.

— Не понимаю. Мне казалось, мы как раз и пытаемся вас туда вернуть.

— Ах да, простите, в каком-то смысле так и есть. Но моя душа хотела бы вернуться туда иначе — птицей, парящей над своим царством, скопой.

— Вы хотите сказать, что не желаете отмены казни? — спросила Нэнси почти шепотом.

Руди подался вперед, словно в комнате были только они двое.

— Не совсем. Ко мне пришел Джек. Теперь пришли вы. Для этого имеется какая-то причина. Не уверен, что она заключается в том, чтобы спасти меня. Не исключено, что существует иная цель. Мы ее просто не видим. Но если эта цель в том, чтобы спасти меня… — В этот миг Нэнси почувствовала, как его глаза прожигают ее до самого сердца. — …тогда я хочу жить. И узнать, что должен делать с остатком жизни. Однако если для меня все же настало время уйти, я знаю, куда попаду и кого там встречу.

Руди улыбался, а Нэнси не знала, что ответить.

— И кого же вы там встретите? — спросила она так же тихо.

— Маму и отца. Они меня ждут. — Его глаза блеснули, и он улыбнулся еще шире. Нэнси внезапно захотелось его обнять. В жуткой, холодной тюрьме она всего несколько минут назад познакомилась с приговоренным к смертной казни, но тут же поняла, что именно этого мужчину ждала всю жизнь.

— Откуда вы знаете? Почему так уверены? — Она задала вопрос не потому, что усомнилась в его словах, а из неподдельного интереса.

— Если человек предоставлен сам себе и знает, что его в скором времени ждет, — в этот миг Нэнси на секунду опустила глаза, но тут же снова посмотрела Руди в лицо, — если он даст себе волю, то ощутит и увидит нечто такое, что недоступно в обычных обстоятельствах. Все, что я чувствую, и все, что вижу в своем сознании, наполняет меня этой уверенностью.

— Никогда об этом не задумывалась. — Нэнси больше не боялась говорить откровенно. — Но если бы и я стояла на пороге смерти, то хотела бы знать, что меня ждут по другую сторону черты.

— Я вас буду ждать. Буду вашим близким по ту сторону. — Это уже было чересчур, и Нэнси вернулась к заранее приготовленной роли.

— Мы здесь для того, чтобы вас спасти.

— Знаю. Точно знаю, есть особый смысл в том, что вы сюда пришли. А спасете вы меня или нет — это уже другое дело. Существует причина, почему мы познакомились. И как бы все ни обернулось для меня в будущем, теперь вы принадлежите к моим близким.

— А вы — к моим. — Нэнси ощутила, как стало легче у нее на душе, и протянула руку к его скованным запястьям.

На обратном пути они с Джеком обсуждали визит в тюрьму.

— Простите, Джек, я слишком много говорила.

— Не стоит извиняться. Именно ради этого я взял тебя с собой.

— Но вам требовалось что-то обсудить, а я отняла время. Болтала всякую чушь — понятия не имею, откуда что взялось.

— Это реакция на Руди. А Руди — человек, каких очень мало.

— Вы в самом деле так считаете?

— Да.

— И я того же мнения. Похоже, он способен видеть то, чего не видят другие.

Джек кивнул.

— А еще говорят, что у него замедленная реакция. Неплохо бы нам всем обладать такой реакцией. Могли бы немного яснее обо всем судить. У меня было довольно времени задать ему вопросы. И я получил ответы. Но к сожалению, никаких новых фактов. У нас по-прежнему нет повода подавать апелляцию.

— Я найду то, что вам требуется, Джек. Сегодня же вечером просею сквозь мелкое сито все документы и, если мы что-то упустили, непременно найду.

Джек снова кивнул. Теперь он понял, почему Пат настояла на том, чтобы поехала Нэнси. Она инстинктивно догадалась, что знакомство с Руди вдохновит девушку. И еще — что ему требуется помощь, лишняя пара глаз.

Некоторое время ехали молча. Джек не сомневался, что Нэнси снова и снова прокручивает в голове и пытается осмыслить события пережитого дня.

— Последние десять лет жизни парень провел в тюрьме, а кажется безоблачно счастливым. — Джек промолчал. Он знал, что за этим последует вопрос. — Неужели ему правда не хочется жить?

— Я сам об этом много думал. И пришел к выводу, что Руди — образец вековечного оптимиста. Таким в детстве был его отец. Руди предстоит умереть, и поэтому он находит в смерти нечто положительное. Я не хочу сказать, что он не видит вещи, которые нам не дано видеть. Или что не стоит верить тому, что он говорит. Но если нам удастся его спасти, он и в этом найдет свои положительные стороны.

— А что он имел в виду, когда предположил, что мы приняли участие в его судьбе по какой-то иной причине?

— Понятия не имею. Трудно проникнуть в мысли человека, встречающего смерть с улыбкой. Не имею ни малейшего представления.

Они остановились у дешевой закусочной и молча перекусили. А когда снова выехали на шоссе, уже стемнело. За несколько миль до Бэсс-Крика Нэнси повернулась к Джеку:

— Между мной и Руди установилась какая-то связь.

— Я заметил. — Джек покосился на девушку.