Приговор Лаки

– Я отлично знаю, кто такая Лин Бонкерс. – Венера Мария повернулась к Лин. – Видела тебя на парижском шоу Шанели, милочка, – промолвила она величественно. – Ты утерла нос всем лягушатникам.

Ты их просто убила! Прими мои поздравления, дорогая!

– Спасибо, – промолвила Лин, скромно потупив глаза. Она и сама не ожидала, что похвала, исходящая от Венеры Марии, будет ей так приятна.

– А вот и Прайс Вашингтон, – добавила Венера Мария, когда Лаки, извинившись, отошла. – Он уже давно мечтает с тобой познакомиться. Почти с тех самых пор, как приехал сюда.

– Привет, Прайс, – поздоровалась Лин, бросая на Прайса быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.

Прайс Вашингтон был неотразим: красивый, сдержанный и невероятно сексуальный. Устоять Лин была просто не в силах.

– Привет, – отозвался Прайс, откровенно разглядывая ее. То, что он видел, ему явно нравилось. – Я видел твое «Африканское сафари» в последнем номере «Вог». Там есть несколько шикарных фотографий.

– С каких это пор мужчины начали читать «Вог»? – притворно удивилась Лин.

– Одна из моих подружек оставила его у меня в спальне, – хладнокровно пояснил Прайс.

– Одна из… Сколько же их у тебя?

– Много. Разве ты еще не знаешь, что мужчины любят разнообразие?

– Ах вот от чего ты больше всего балдеешь! От разнообразия!

– Возможно.

– Так-так!.. – промолвила Венера Мария, обмахиваясь рукой, как веером. – Что-то здесь жарковато становится. Просто горячо. Пойду-ка поищу своего благоверного, пока его никто не соблазнил. Увидимся позже! – И она поспешила оставить Лин в обществе Прайса.

Каким-то образом – как, он и сам не понял, – Макс Стил оказался вовлечен в совершенно идиотский разговор с подружкой Прайса Вашингтона. Крисси была настолько глупа, что не понимала даже самых прозрачных намеков, и вырваться от нее оказалось совершенно невозможно. Макс внутренне кипел, но поделать ничего не мог, а говорить грубости он не мог себе позволить Их даже она могла понять и устроить скандал, погасить который было бы невероятно трудно по причине все той же непроходимой глупости Крисси.

– Понимаешь, – говорила Крисси, и ее огромные груди внушительно колыхались от возмущения, – после того как я снялась для «Плейбоя», я думала, что дальше все пойдет само собой. Мне говорили это все, буквально все! Ведь если снимаешься для разворота, это что-нибудь да значит, верно?

– Верно, – подтвердил Макс, пытаясь срочно придумать какой-нибудь предлог, чтобы избавиться от этой дуры. Известие о пожаре, землетрясении, полном разорении агентства или о скоропостижной кончине любимого дедушки он воспринял бы сейчас с облегчением и радостью, но – увы! – никто не спешил к нему с трагической телеграммой, да и никакого дедушки у него не было. Между тем Крисси продолжала негодовать:

– ..И вот мой агент заявляет мне, что я, видите ли, должна почаще показываться публике! Он сам выбирал для меня это платье, чтобы все меня замечали, а теперь из-за него Прайс меня бросит. Я же вижу, что он меня стыдится. Скажи, разве это необидно?!

– Конечно, тебе обидно, я понимаю, – поспешно согласился Макс.

– Я знаю, что ты тоже известный агент. Мне это кто-то сказал, только я не помню кто… – Она слегка наморщила лобик. – Впрочем, это неважно. Я хотела сказать, что ты, наверное, не будешь возражать, если я когда-нибудь загляну к тебе в контору поговорить о делах. Мне, безусловно, нужен новый агент, и… В общем, я уверена, что ты – тот самый человек, который…

– Ты когда-нибудь снималась в фильмах? – покорно спросил Макс, продолжая с надеждой озирать окрестности в поисках спасения.

– Нет, если не считать… Но это было давно, Максик, и это было не самое жесткое порно. И потом, если Трэси Лорде может делать это в самых обычных фильмах, то и любая сможет, ведь правда?

– Трэси Лорде действительно неплохая актриса, – сказал Макс. – Но она снималась в порнофильмах, когда была еще подростком. Потом она долго училась актерскому мастерству и только теперь стала играть на хорошем уровне.

– Я тоже могу немного подучиться, – заявила Крисси, и ее огромный бюст снова заколыхался перед самым носом Макса, который смотрел на него как загипнотизированный. – Хочешь, я покажу тебе, что я уже умею?

«Господи, – обреченно подумал Макс, – где же Лин? Сейчас она нужна мне как никогда!»

А Лин в это время сидела на веранде особняка и курила косячок, любезно предложенный ей Прайсом Вашингтоном. И хотя он был черным, как и она, хотя он был «звездой» и знаменитостью и будил в ней инстинкт хищницы, все же Лин то и дело вспоминала Стивена Беркли, который был красивее всех мужчин – белых и черных, – всех, кого она когда-либо встречала. Быть может, дело было в этом – или в том, что, в отличие от других, он не пытался заигрывать с ней, хотя Лин дала ему для этого не один повод, – однако факт оставался фактом: Стив произвел на нее поистине неизгладимое впечатление.