Приговор на брудершафт

После обеда он был на кафедре у Архиерейского, отчитался о проделанной работе, подписал командировочное удостоверение. В конце рассказа выложил на стол коробку с ножом.

– Что это? – удивился Вадим Петрович.

– Подарок от наших коллег из УВД Приморского края.

Архиерейский открыл коробку, достал нож.

– Господи, красота-то какая! – восхитился он. – Ручная работа. Тебе не жалко с такой вещью расставаться?

– Вадим Петрович, зачем мне нож в общежитии? Потеряется или стащит кто-нибудь. Я его специально для вас привез.

Воронов с самого начала решил нож подарить, а не оставлять себе. Кандидатов на подарок было два: Трушин и Архиерейский. Прикинув, Виктор решил, что преподносить подарок начальнику курса – это мелкое подхалимство, недостойное будущего офицера. Архиерейский – другое дело! Для кабинетного ученого настоящее холодное оружие – это диковинка, эксклюзив. Расчет оказался верным. Начальник кафедры философии обрадовался подарку, как маленький мальчик новенькой машинке.

– У нас есть новости из Москвы, – сказал Архиерейский. – Не совсем приятные, но и не катастрофические. Залыгин отказался публиковать нашу работу, ссылается, что редакционный портфель на этот год полон. Ерунда, конечно! Статью об аварии на Чернобыльской АЭС они вставили, а нашу – побоялись. Считают, что еще рано на всю страну говорить правду о наркомании. Пусть считают! Мы направим работу в журнал «Вопросы социологии». Они не откажут в публикации.

Вечером Воронов набросал на листе бумаги одному ему понятные знаки и стал анализировать факты, сообщенные Долматовым.

«После утреннего кофе он вырубился и не слышал, как младшая Дерябина позвонила по телефону Нечаевой, как после звонка примчалась Нечаева и как они вызвали милицию. Так крепко спать он мог или напившись пьяным, или под воздействием снотворного. Наркологическая экспертиза показала наличие в крови Долматова незначительного количества алкоголя, соответствующего легкой степени опьянения. Вывод – Долматов говорит правду. Алкоголь у него в крови остался после вечернего возлияния, утренняя доза степень опьянения не повысила. Значит, Елена Дерябина подсыпала или подлила ему снотворное. При слове «снотворное» на ум приходит человек в белом халате, врач. На врача училась Нечаева. Она могла рассчитать необходимую дозу и продумать способ, как ее подмешать в кофе. Но Нечаева не юрист. Вряд ли она продумала такую сложную схему с построением доказательств. На юридическом факультете учились две девушки: Катерина Дерябина и Титова. Виктория Титова училась на курс старше, чем Дерябина. Она могла ненавязчиво проконсультироваться у преподавателей и выстроить схему, но Долматов считает, что она в фальсификации доказательств не участвовала, а вступила в дело только после его ареста. Отбросим Титову. Кто остается? Две сестры и Нечаева. Втроем они могли бы провернуть дело, если бы не мотив. Посадить человека ради того, чтобы завладеть его деньгами, чеками и вещами – как-то мелочно для дочерей состоятельного хозяйственника. Нечаева вообще ничего с этой аферы не получила. Она могла, конечно, слепо повиноваться Катерине, но не до такой же степени она зависела от Дерябиных, чтобы пойти на преступление. Тем более сразу после возбуждения уголовного дела отношения Нечаевой с Катериной расстроились, а потом и вовсе прервались. Они не поделили добычу, или Нечаева была уверена, что Долматова освободят после того, как сестры заберут заявление?»

Воспользовавшись отсутствием соседа, Воронов достал из-под досок на кровати пистолет, несколько раз навскидку прицелился в дверь, щелкнул курком. Игрушка была классная! Затвор передергивался, курок взводился. «Выстрел» звучал сухо, словно пистолет дал осечку. Щечки на рукоятке были пластмассовые, но не привычного темно-малинового цвета, а черные. Но кто способен рассмотреть цвет рукоятки пистолета, зажатого в руке? Никто.

Воронов вернулся к материалам Дела.

«Представим, что я режиссер событий 10 сентября. Все участницы действуют по моему указанию. Начнем. После звонка Елены Дерябиной приехала Нечаева. С собой у нее была бутылка водки. Она аккуратно перелила водку в бутылку из-под сухого вина, остатками водки сполоснула бокалы. Пустую бутылку протерла, тщательно удалила свои отпечатки пальцев, после чего вызвала милицию. Чайные чашки девушки помыли, следы снотворного уничтожили. Винную бутылку заткнули пробкой, спрятали в дамскую сумочку Нечаевой. Войдет бутылка в сумочку? Войдет, если сумочку взять подходящего размера. До приезда милиции, в самый последний момент, Елена Дерябина выпила водки. Совсем чуть-чуть, для запаха.

После осмотра ее направляют для прохождения судебно-медицинской экспертизы. По пути она допивает остатки водки и приезжает в СМЭ уже пьяненькая. Ах да! Для правдоподобности они порвали трусики Дерябиной и, на мой взгляд, зря это сделали. Если Елена была не в состоянии сопротивляться, то зачем одежду на ней рвать?