Приговор полковника Гурова

Мария приоткрыла было рот, чтобы вмешаться – Гуров по выражению ее лица видел, что она хочет заступиться, но не успела: официант, секунду постояв, вдруг резко сдернул фартук, швырнул его прямо в Алевтину и, развернувшись, размашисто зашагал к выходу.

– Наглец! – ахнула та, брезгливо стряхивая с себя фартук.

Администратор поскорее забрал его и спросил:

– Вы удовлетворены?

Алевтина не знала, что сказать. Она, похоже, не чувствовала удовлетворения, осознавая, что парень не оказался растоптанным, как бы ей того хотелось. Но тут она поймала каменный взгляд Алика, и, видимо, это немного отрезвило ее.

– Да, все в порядке, – пробормотала она.

– Мы сейчас принесем вам ужин, – пообещал администратор и торопливо пошел прочь.

Возле дверей он остановил за плечо официанта, и было слышно, как он произнес слово «расчет». Официант, теперь уже бывший, дернул плечом и, отрицательно помотав головой, вышел из ресторана. Пару секунд постояв, администратор прошел на кухню.

Гуров, быстро доев второе, произнес:

– Ну, нам пора. Спасибо за компанию.

– Как, вы уже уходите? – округлила глаза Алевтина.

– Да, – быстро вмешалась Мария, поднимаясь. – Мы ведь только сегодня прилетели. Хотели немного прогуляться по берегу – и спать!

Видимо, зря она произнесла последнюю фразу, потому что Алевтина сразу же воскликнула:

– Ой, подождите нас! Мы тоже хотели прогуляться по берегу! Сразу после ужина – да, Алик?

Тут принесли заказ. Причем администратор лично принес ужин на двоих – на Алевтину и ее спутника. Однако Алик вдруг резко поднялся и произнес:

– Прости, я сыт. И по берегу гулять не расположен.

Он развернулся и пошел на выход. Алевтина, не ожидавшая ничего подобного, вскочила и бросилась за ним. Она на ходу пыталась ухватить Алика за руку и что-то говорила ему, явно оправдываясь. Однако Алик был холоден и сдержан. Решительно качнув головой, он высвободил руку и быстро вышел. Алевтина в растерянности стояла посреди зала, потом медленно пошла обратно к столику. Когда она присела за него, в глазах ее появились слезы. Гуров с Марией поднялись и попрощались с ней.

Когда они вышли на свежий воздух, Мария облегченно вздохнула.

– Полностью с тобой солидарен, – тут же произнес Гуров, не давая ей начать тему. – Машенька, я прекрасно знаю, какие чувства тебя обуревают, но не хочу вообще об этом говорить. – Лев сжал ее руку.

– Спасибо за понимание, сыщик! – засмеялась Мария, но не слишком весело. – За годы совместной жизни ты научился понимать меня не то что с полуслова, а с полувзгляда!

Не торопясь, они спустились к морю, радуясь возможности побыть вдвоем, но тут их неожиданно окликнули сзади. Гуров с Марией синхронно повернулись: по лестнице торопливо, чуть подняв подол длинной юбки, чтобы не споткнуться, спускалась Алевтина. Гуров едва не выругался вслух и уже собрался резко заявить, что они хотят побыть вдвоем, но Алевтина жалобно произнесла:

– Подождите, пожалуйста!

После инцидента в ресторане она успела переодеться и даже туфли сменила с босоножек на закрытые шпильки, что было явно неподходящим вариантом для прогулок по пляжу. Гуров и Мария стояли молча, готовые сразу же уйти.

– Я вас прошу, не оставляйте меня, пожалуйста, – все тем же жалобным голосом попросила Алевтина. – Я знаю, что испортила вам ужин. Простите меня! Я только теперь поняла, как была не права, после того как Алик обиделся и ушел.

– И куда же он ушел? – спросила Мария скорее из вежливости.

– Не знаю, – Алевтина шмыгнула носом. – И телефон у него отключен.

– Ну, вернется, – безразлично проговорил Гуров и, никак больше не комментируя ситуацию, повернулся и вместе с Марией пошел вдоль берега.

На берегу было тихо. Уже стемнело, и спала жара. Народу почти не было. Волны еле слышно колыхались, слегка набегая на берег. Говорить не хотелось, не хотелось нарушать эту вечернюю благость. Даже Алевтина притихла и как-то погрустнела. Хотя, возможно, это было связано не с созерцанием крымского вечера, а с личными переживаниями. Она шла чуть поодаль, медленно, явно думая о чем-то постороннем. Скорее всего, переживала из-за размолвки со своим Аликом.

В голове Гурова наряду с поэтическими мыслями были самые заурядные: он мечтал о том, как вытянется на чистой постели и погрузится в спокойный сон до завтра. А завтра снова будет беспечно лежать на солнце, пробовать крымские разносолы и местное вино, после обеда отдыхать в номере, и так каждый день, пока… Пока ему это не надоест. А надоест, должно быть, скоро, потому что не умел полковник Гуров отдыхать. Вот не научился за всю свою не короткую жизнь, и все тут. Наверное, Мария подумала о том же, потому что несколько раз искоса бросила на мужа оценивающий взгляд – она слишком хорошо его знала и уже догадывалась, о чем он думает. Однако вслух Мария ничего не сказала.

Внезапно тишина была нарушена каким-то слабым вскриком со стороны, будто донесенным ветром. Гуров невольно остановился и замер, повернув голову. Мария удивленно спросила:

– Ты что?

– Тихо! – Гуров прислушался. – Ты ничего не слышишь?

– Нет, – пожала плечами Мария. – А что такое?