Приговор воров

– Ладно, ладно, – попытался успокоить его Петя. – Ну, не ты сказал… Но тогда кто мог узнать о моем… о нашем с тобой плане?

Филин пожал плечами.

– Да вообще, – сказал он, – я не о том совсем говорил.

– А о чем?

– А о том, что тот, с кем мы встречались, вовсе не Рустам, – веско проговорил Филин.

Петя остолбенел.

– А кто? – глупо спросил он.

– Не знаю, – ответил Филин. – Этого я не знаю. Но он мне сразу подозрительным показался. И помнишь еще – он вел себя совсем не так, как настоящие киллеры себя ведут. Начнем с того, что он сам – лично – явился на встречу. А Рустам Казахстанский так никогда не сделает, если верить людям.

Петя не знал, что сказать на это.

– Так что вот, – закончил Филин. – Кто-то очень умело нас кинул. Кому-то, значит, нужно было поиграть с нами, как с котятами.

– Да, – выговорил Петя, – но все это как-то… Зачем понадобилось этому неизвестно кому выдавать себя за Рустама, звонить мне ночью, поднимать шухер? Он ведь даже аванса не взял!

– Аванса не взял, – подтвердил Филин, – а полный расклад ты ему дал. Как дурак.

Петя хлопнул себя кулаком по голове.

– Так кто же это был? – спросил он, словно бы обращаясь не к Филину, а к самому себе.

– Не знаю, – снова сказал Филин.

Петя надолго задумался. Потом, глядя прямо перед собой невидящими глазами, произнес медленно:

– Неизвестно, что это за деятель нас вокруг пальца обвел, но я знаю, как мы этого деятеля вычислить сможем.

– Как? – мрачно поинтересовался Филин. – Дело ведь темное, сам сказал. Кроме меня, тебя и того мудака, который нас кинул, никто о нашем плане не знает.

– О плане не знает, – подтвердил Петя. – А вот о том, что мы Рустама искали, знает. А там уж и догадаться можно – зачем нам понадобился Рустам.

– Ты думаешь… – начал было Филин, но Петя прервал его:

– Ага. Тот посредник, через которого я пытался выйти на связь с Рустамом.

– Амир?

– Он.

– Точно! – просиял Филин. – Вот где утечка информации!

– Я уж не знаю, – продолжал Петя, – кому он там сболтнул… или чего-то сам крутить вздумал, но кроме него – больше некому. Поехали! – он даже подпрыгнул и потянулся к панели управления, будто сам хотел вести автомобиль, сидя на заднем сиденье.

– Поехали! – возбужденно повторил Филин.

– Только вот еще, – прервал порывистое свое движение Петя, – надо пацанов послать в особняк. Если нас оттуда вытащили, значит, это кому-то было нужно. Нет, надо самим туда ехать. Мы, конечно, опоздали. Но лучше, как говорится, поздно…

Филин задумчиво почесал растопыренной пятерней бритый череп.

– Не нравится мне эта пословица, – сказал он. – Лучше поздно, чем никогда. Надо Щукина скорее валить. А то потом – когда сходняк его коронует – поздно будет. Совсем поздно…

* * *

Амирана Амирбаева всю жизнь звали просто Амиром – с самого рождения и до настоящего времени, хотя ему в прошлом году исполнилось шестьдесят пять лет. Амир родился и вырос в Казахстане, в городе Целинограде, и навсегда покинул родную республику в тот самый год, когда новый президент решил переименовать Целиноград в Акмолу. Причины для переезда у Амира были весомые.

Дело в том, что специфика азиатских народов вообще и казахского в частности состоит в сохранившемся до наших времен общинном образе жизни. Амир прекрасно знал, что его народ не признает никаких авторитетов, кроме авторитетов в собственной общине – и поэтому ничего удивительного не было в том, что, когда ненавистных русских выдавили из республики, власть в области перешла в руки чистокровных казахов, а точнее – в руки одной из общин чистокровных казахов.

Семья Амирбаевых и многочисленные родичи, примыкающие к ней, с давнего времени не любили клан Семирбаевых – и враждовали с ними. Никто, наверное, ни с одной из враждующих сторон не мог уже сказать, откуда пошла эта вражда, но каждый член семьи Амирбаевых почитал за главнейшую свою обязанность навредить тем или иным способом семье Семирбаевых – и наоборот.

Когда в администрацию города Целинограда начал вливаться новый поток государственных чиновников, из тех, кого президент Казахстана Назарбаев гордо называл чиновниками новой формации, одно из ведущих мест в городской верхушке занял некто из семьи Семирбаевых. Амирбаевы забеспокоились – и, как выяснилось позже, не напрасно.

Чиновник новой формации Семирбаев, верный вековой традиции общины, делами города занимался мало, но с энтузиазмом предпринимал ряд мер, политической терминологией именуемых «набором команды», – проще говоря, тащил к себе в администрацию своих родственников, а так как таковых было едва ли не половина города, то очень скоро класс разного пошиба начальников Целинограда практически полностью состоял из членов семьи Семирбаевых.

Амир одним из первых среди своих родственников задумался о том, стоит ли ему оставаться в городе, где балом правят его заклятые враги. И решил, что не стоит.

Надо сказать, немаловажным фактором для принятия такого решения послужило переименование Целинограда в Акмолу. Амир сразу же отнес это событие в разряд нововведений, предпринятых кланом Семирбаевых для полного и окончательного искоренения семьи Амирбаевых.