Приговор: Жить

Ефим Филиппович недоверчиво покривил губы и повернулся к «плоскомордой стерве», стоявшей чуть в стороне за спинкой хозяйского кресла. Миниатюрная узкоглазая девушка едва заметно кивнула. Паника затопила недалекий ум охранника в доли секунды.

— В натуре, не было никого! Если бы кто ливерил[1], я б заметил! — выкрикнул он, увидев в этом кивке свой смертный приговор.

— Помолчите, молодой человек, — поморщился Хозяин, и Кирь, получив увесистый тычок под ребро от своего начальника, заткнулся. — Игорь Петрович, Вы разберитесь, что за человек заглянул к нам в гости и так скоропостижно скончался. Раз уж невозможно выяснить, каким путем явился наш гость, я хочу хотя бы узнать, кто он. Ну, не мне Вас учить.

— А… — начал было тот, но владелец усадьбы властным жестом заставил его умолкнуть.

— Я уже сказал все, что хотел, Игорь Петрович, и больше Вас не задерживаю.

Начальник службы безопасности, подпихнув в спину застывшего Киря, быстро вымелся из кабинета.

— Куда мне теперь? — спросил дюжий охранник, как только они оказались в коридоре.

— На место. Куда еще? Твоя смена пока не закончилась, — сварливо отозвался Игорь Петрович. Ему было не до тупого подчиненного. — Якудза тебе поверила. Так что свободен. Но сохрани тебя Бог, если выяснится, что она ошиблась.

Кирь бочком обошел начальника и быстрым шагом, сильно смахивающим на бег, рванул к выходу. В сторожке у главных ворот его встретил обеспокоенный сменщик:

— Ну чё там, Кирь? Нашли, как эта падла пролезла?

— Не-а, — мотнул головой тот и надолго присосался в бутылке с минералкой.

— Гвоздь злой?

— Еще какой! — поежился Кирь, вытирая мокрые губы тыльной стороной ладони. — Камеры же ни хрена не видели. А не просматривается тока у нас. Петрович на меня волком смотрел.

Напарник уставился на говорившего во все глаза. Если наемный убийца пролез на территорию усадьбы через проходную, то Кирь должен сейчас загибаться где-нибудь в подвале, а не хлестать минералку.

— Чё уставился? — рыкнул он. — Не пропускал я никого. Я ж не форель[2]! Я жить хочу!

— А я чё? Я ничё, — отвернулся парень, но тут же снова с любопытством спросил. — А Якудза была?

— Была, — кивнул Кирь. — Куда ж без нее. Она за Гвоздем, как конвой, ходит.

— И чё?

— Да чё ты заладил, «чё» и «чё»? Баба, как баба, — обозлился проштрафившийся охранник.

— Ничё. Непонятка с этой узкоглазой. Чего ее Гвоздь везде с собой таскает? Трахает, что ли?

— Не наше дело, — Кирь нервно огляделся по сторонам, — кого Гвоздь шпилит. И не болтай об этом! Мороз по шкуре от этой узкоглазой. Кажется, что она все время где-то рядом.

— Чтоб я бабы испугался? — фыркнул напарник.

— Увидишь поближе — испугаешься. Морда плоская, глаза-щелки и молчит. И не моргнет ни разу. Чистая змея. Как сам Гвоздь свою змею не боится?

Гвоздь, а точнее, Ефим Филиппович Меньшов, не боялся свою «змею». Ибо только благодаря ей был до сих пор жив.

— Третья попытка за месяц, — проворчал он, бросив пулю, которую вертел между пальцами, в декоративную шкатулку на каминной полке. — Два снайпера и бомба в автомобиле.

— Это им не поможет, — едва заметно пожала плечами девушка, присаживаясь на подлокотник пустого кресла.

— Верю, — кивнул на шкатулку авторитет. — Но они придумают что-нибудь новое.

— Возможно, — так же равнодушно отозвалась она. — Но это им тоже не поможет.

— Самое неприятное в этой истории, я до сих пор не понял, кто против меня играет. Это настораживает, — Меньшов опустился в кресло, и девушка тенью соскользнула на медвежью шкуру у камина.

— Кто играет, понятно. Is fecit cui prodest[3]. Вам же прислали список предприятий, в которых Ваше участие нежелательно, — качнула головой она, глядя в огонь. — Непонятно — как. У них должны быть информаторы в Вашем ближнем кругу. Сегодняшний снайпер вышел на позицию не раньше, чем за десять минут до Вашего выхода из дома. Ему кто-то сообщил о том, что Вы выходите. Кто мог это сделать?

— Не представляю. Я просто хотел пройтись по парку.

— Прослушка?

— Отпадает! Мой дом на жучки проверяют чаще, чем кабинет Президента!

— Направленный микрофон, или еще что-нибудь. Это Вам лучше обсудить со специалистами — не моя область.

— Да в курсе я! — отмахнулся Гвоздь с легким раздражением. — К тебе нет никаких претензий.

На лице девушки не дрогнул ни один мускул. Она так же спокойно смотрела в огонь, никак не отреагировав на эту вспышку гнева.

— Знаешь, как тебя называют среди моих… подчиненных? — нарушил затянувшееся молчание Меньшов.

— Знаю. Они называют меня Якудза.

— Да, — кивнул авторитет. — И боятся, по-моему, еще больше, чем меня самого.

— Непонятное всегда пугает.