Приговоренная к смерти или В плену у демонов

Первой моей мыслью было вскочить и убежать, я даже приподнялась со скамейки, но Джон крепко ухватил меня за руку и с такой силой сжал ее, что мне стало больно.

— Отпусти руку, синяк останется! — взвыла я.

Джон ослабил хватку и сказал в более мягком тоне:

— Пойдем, в последний раз прошу! И больше не будем встречаться, если не захочешь. Обещаю! Одни только поцелуи. Здесь целоваться не прилично. Ну, хоть один поцелуй…

Вот ведь гад! До шантажа дошел! И не оставит меня в покое! Сему расскажет? Не думаю, но лучше не рисковать, Сем не должен знать о наших свиданиях. Последние годы жизни прошли в постоянном страхе, что муж разлюбит меня и выгонит. Сообщение об измене могло стать причиной к этому. Я готова была отдаться Джону, только бы отстал от меня. Куда мне было деваться? Лучше уступить и не встречаться потом с этим нахалом больше никогда.

— Один только поцелуй и между нами все кончено, так? — спросила я.

Джон кивнул.

— Давай продолжим целоваться здесь, — сказала я, мне так не хотелось опять вести его к себе, ведь понимала, чем это может закончиться.

— Говорю же: здесь люди ходят, могут мужу твоему рассказать и неудобно на улице целоваться, — настаивал Джон.

Я стала соображать, как лучше отсюда пройти к дому, чтобы охрана элитного квартала не обратила на нас внимания.

К моему отчаянию неожиданно добавилось сексуальное желание. Умом я не хотела быть с Джоном, но подсознательное влечение, нездоровое, дикое, звериное, основной инстинкт, испортивший судьбы многим женщинам, опять подталкивал меня в лапы этому не слишком приятному для меня самцу…

Дома мы прошли сразу в спальню.

— Только еще один поцелуй, — напомнила я, прекрасно понимая, что поцелуем наш вечер не ограничится.

— Хорошо, но теперь ты сама поцелуешь меня, — сказал Джон, снимая пиджак.

— Ладно, — ответила я, набрала полную грудь воздуха, а затем быстро чмокнула его в щеку.

— Не, так не пойдет, — возмутился Джон.

Он пожирал меня глазами как удав кролика. А я словно кролик была загипнотизирована этим человеком и не могла сопротивляться.

Джон схватил меня за талию и крепко прижал к себе. Даже через джинсы я чувствовала его напряженный член.

— Ты обманула меня, — со сладострастной улыбкой сказал Джон. — Не захотела поцеловать по-настоящему, так, как женщина целует мужчину, которого хочет. Ну-ка, давай, исправляйся, а то я накажу тебя, возьму силой.

И я коснулась его губ. Замерла на секунду и проникла в приоткрытый рот своим языком, который поздоровался там со встретившим его языком Джона, после чего я нежно втянула в себя верхнюю губу молодого человека, а затем проделала это и с нижней губой. Любовник позволил мне взять инициативу, его руки переместились на мою попку и поглаживали ягодицы.

Я перестала отдавать себе отчет в том, что происходит. Орудовала у него во рту языком, получая удовольствие, ни о чем не думая. Джон прикрыл глаза и прерывисто сладострастно дышал. Очевидно, ему нравился мой затянувшийся поцелуй.

Наконец я освободилась. Любовник открыл глаза и своим гипнотическим взглядом недовольно уставился на меня, требуя продолжения. Я снова проникла в его рот, и он будто озверел, накинулся на мои губы в страстном порыве: до боли кусал их, сосал, ласкал языком.

Я словно слетела с тормозов, сама обвила шею любовника руками, прижилась к нему и больше не возражала даже тогда, когда он запустил руку мне в трусики. Я лишь дернулась, ощущая, как его прохладные пальцы блуждают по клитору и половым губам.

Вопреки всему было приятно, мое существо стало изнывать от желания близости. Голова плыла, я забыла о муже, о том, что Джон — не мой мужчина, а от секса с ним поучалось одно разочарование.

На меня нашло весеннее помешательство, ощущение близости самца сводило с ума. Я не сопротивлялась, когда он стащил с меня трусики, раздвинул ягодицы, стал ласкать интимные места. Я сладко всхлипнула, когда его палец вошел в мою киску и принялся интенсивно вращаться там. Только тогда, когда Джон скинул с себя трусы и попытался всадить в меня свой пульсирующий член, я, наконец, очнулась, собрала последние остатки воли и прокричала:

— Нет! Не делай этого!

Джон вздрогнул, остановился, посмотрел на меня с бесовским сладострастием в глазах.

— Заткнись! — грубо сказал он. — Ты же хочешь… Я знаю… Никто не узнает…

Было понятно, что самец не уйдет отсюда, пока не овладеет мною пусть даже силой. Я и пикнуть не успела, когда он стремительно опрокинул меня на кровать. Ладонью одной руки зажал рот, другой схватил за горло. Теперь я целиком и полностью была во власти Джона.

— Если опять заорешь, я придушу тебя. Поняла?! — угрожающе спросил он.

Самца трясло от возбуждения, в его взгляде отражалось неприкрытая звериная похоть. Я слегка кивнула, хотя мы оба понимали: даже если я заору, все равно мой крик вряд ли кто услышит. У меня в прямом смысле перехватило дыхание, мне не хотелось лишних истерик. Я окончательно смирилась.

Джон убрал руку с лица, но другую продолжал удерживать на горле.

— Сейчас я войду в тебя, — сказал он. — А ты будешь стонать подо мной, кусая губы от удовольствия, и просить еще…