Приговоренные к пожизненному

Я не врал ей. Я больше не был на условно-досрочном, у меня были такие же права, как и у других людей. Ну, почти. Я не был настолько глуп, думая, что если встряну во что-то, то моё дело не использую против меня. Но это так же не означает, что я автоматически возвращаюсь к тюрьме. А что касается Райана и всех тех, кто хочет добраться до меня, в следующий раз ОНИ будут теми, кто будет расплачиваться. Я, наконец-то, поверил в то, что мне говорила Торри, — я расплатился с долгами. Остался только один невыполненный долг — долг перед Майки, в котором я пообещал ему жить своей жизнью, прожить её как можно лучше. Это заберёт целую вечность, но меня устраивала эта мысль.

***

На следующий день к нам пришёл детектив, который был в больнице. Торри сказала, что это был тот же человек, детектив Лопез, но я не помнил его. Я, наверное, был без сознания в то время.

Торри предложила им кофе. Она была внимательной, но мысль о том, что мне придётся общаться с долбанными полицейскими, чуть ли не заставила меня выпрыгнуть из собственной кожи. Вероятно, я бы так и сделал, если бы дыхание не приносило чертовски сильную боль.

— Здравствуйте, мистер Кейн. Меня зовут детектив Лопез. Я уже имел удовольствие познакомиться с вашей невестой.

У меня была проблема с нормальными ответами. Полицейский называл меня «мистер», что было просто странно. А ещё мы с Торри полностью не обсуждали все эти вещи связанные с «жених-невеста». По правде говоря, это было немного больно, что она использовала это просто для того, чтобы получить информацию в больнице. Возможно, это не имело для неё такой большой ценности, учитывая её взгляды на брак. Услышав это слово, я должен был почувствовать себя счастливым, но вместо этого почувствовал новый разряд боли.

Детектив всё ещё пялился на меня, но мои губы отказывались работать. К счастью, Торри всё взяла на себя.

— Спасибо, что пришли, детектив. Полагаю, у вас есть какие-то новости для нас?

Он сел в одно из кресел и откинулся назад.

— В принципе, и да, и нет. Как вы знаете, Райан Дюпон признался в нападении, но он отказывается называть имена своих сообщников. Я хочу знать, будете ли вы выдвигать обвинения. Вы оба.

Я посмотрел на Торри. Я видел синяки на её руках, из-за этого чертовски разозлился и чувствовал себя виноватым за то, что ей причинили боль из-за меня. Она сложила руки и посмотрела на меня в ответ. Она знала о том, как я себя чувствую по этому поводу, и мы обсуждали то, что я собираюсь делать. Или точнее, не собираюсь.

— Нет, — сказал я тихо, — я не буду выдвигать обвинения.

— Мисс Делани?

—Нет, никаких обвинений.

Повисла короткая тишина.

— Понятно, — сказал детектив Лопез, — могу я узнать, почему?

Я выпустил долгий болезненный вздох.

— Он был лучшим другом моего брата.

В конечно счёте, из всех вещей, которые я бы мог сказать, из всех объяснений, которые бы мог дать, этот ответ казался самым простым и понятным для незнакомца.

Лопез кивнул.

— В таком случае, не буду отнимать у вас больше времени. Мистер Кейн, мисс Делани.

Он встал и протянул руку. Я уставился на неё в замешательстве, пока Торри не откашлялась. Я тоже встал и аккуратно пожал парню руку.

Торри проводила его до двери, и когда вернулась обратно, то оставила нежный поцелуй у меня на губах.

— И за что это?

— А мне нужна причина?

— Нет, милая, никогда.

Она улыбнулась.

— Думаю, потому что это означает, что всё кончено, так что я скрепила это поцелуем.

— Я люблю тебя, Торри Делани.

— Я знаю, — сказал она мне и подмигнула.

***

Следующие три недели были чертовски скучными, не принимая во внимание то, что в доме было довольно напряженно, когда мама и Торри находились вместе в одном помещении, даже когда они не были в одной комнате. Они были вежливыми друг с другом, но в этом не было никакого тепла. Торри также вела себя немного отстранённо с моим отцом, и это было неприятно, потому что поначалу они так хорошо ладили. Думаю, это было, потому что я был зол на него из-за того, что он позволил матери вернуться домой, но если была какая-то другая причина, я хотел её знать.

После нехарактерного для Торри уклончивого поведения, она, наконец, сказала мне, что я был прав, но также это было потому, что она узнала, что отец называл её «дрянной». Это действительно обидело её, и я был взбешён тем, что маме принесло удовольствие рассказать ей об этом. Я, конечно же, знал о том, что он говорил, но из всех тех вещей, которыми мама принесла мне столько боли, простить ей Торри стало самой сложной вещью. Если она хотела плюнуть в меня, я мог выдержать это, но не то, что она обижает девушку, которую люблю.

Я знал, что отцу стыдно за то, что он говорил, и мама пыталась компенсировать это, но каким-то образом это обрубило последнюю цепь, связывающую нас вместе. Теперь у меня была новая семья. С Торри.