Приговоренные к свету (сборник)

Он вычислил наблюдателей сразу, как только вышел из подъезда походкой занятого своими мыслями человека, направился к машине, стоящей во дворе дома, открыл капот и сделал вид, что занят ремонтом.

Во-первых, на глаза попался старик, по-прежнему делавший вид, что выгуливает собаку. Во-вторых, в серой «девятке» у соседнего подъезда сидели двое крепких ребят и якобы слушали музыку. Потапов закрыл капот и подошел к ним, вытирая руки тряпкой. Наклонился и, когда водитель опустил боковое стекло, подчиняясь правилам вежливости, с улыбкой воткнул палец ему в сонную артерию. Соседа водителя он успокоил по-другому, ударив его в кадык костяшками пальцев.

Затем Потапов догнал за углом старика-филера и без жалости вырубил ударом ребра ладони по бугорку на затылке. После этого спокойно поднялся к дому Дарьи, вошел в подъезд и дождался появления охраны Калашникова: двое парней влетели в подъезд, обалдевшие от неожиданного появления «объекта», и налетели на Михаила, действующего жестко и надежно, не отвлекаясь на сострадание к бедным «шестеркам».

Дверь в квартиру Калашниковых открыл белобрысый знакомец Потапова, с которым Дарья ссорилась в ресторане. Он успел лишь округлить глаза и открыть рот, чтобы задать вопрос, и отлетел в глубь прихожей от удара в лоб. Второго телохранителя взять на прием не удалось, он выхватил пистолет и готов был открыть стрельбу, поэтому Потапов выстрелил первым.

Дарья спала, судя по тому, что она выскочила в гостиную в одной ночной рубашке от звука выстрела. Больше в квартире никого не оказалось, если Калашников и собирался отдыхать, как он обещал, то не дома. Дарья перевела затуманенный взгляд с телохранителя на Потапова, глаза ее расширились, она хотела закричать, и Михаил зажал ей рот рукой.

– Тихо! Это я. Собирайся.

– За-зачем?! К-куда?

– Собирайся, если хочешь мне помочь.

– Что происходит? Почему ты здесь?! Ты же должен...

– Они меня отпустили. Всадили программу и отпустили. Быстрее, у нас мало времени.

Дарья глянула на лицо Потапова и повиновалась, проглотив возражения. Через несколько минут она появилась, одетая в свой белый плащ, взяла сумочку, косясь на не подающих признаков жизни телохранителей, влезла в туфли, и они с Михаилом покинули квартиру, тихо закрыв за собой дверь.

В машине Потапов рассказал Дарье все, что знал сам, и погнал «Лексус» по Алабяна, через Ленинградское шоссе и улицу Волкова, по Большой Академической по направлению к Тимирязевской сельхозакадемии. Дарья выслушала его признание молча, и, глядя на ее застывшее лицо, Потапов пожалел, что втянул ее в эту историю. Но отступать не хотелось, времени до «часа ноль» оставалось все меньше и меньше, а ему еще надо было пройти на территорию академии, найти лабораторию «Восток» и...

– Ты хочешь... взорвать собой лабораторию?! – подала наконец голос девушка, повернув к нему бледное лицо с привычно прикушенной губой.

– Да, – сказал он почти спокойно, стиснув зубы. – И ты должна мне помочь пройти туда, тебя там знают.

– А если там сейчас... отец?

– Он сказал, что пойдет отдыхать. Тебе его жаль? А вот он тебя не пожалел, приговорил «к свету», как и меня.

– Я не верю...

Потапов угрюмо усмехнулся.

– Это уже ничего не изменит. Но уж очень ты строптива, как он выразился, да и свидетель опасный.

– А если я откажусь тебе помогать?

– Тогда я справлюсь без тебя.

– Не справишься, тебя не подпустят к лаборатории и на километр. А если мы пройдем туда и заставим Кирсана разрядить тебя?

– Это возможно?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– Но я не хочу! – закричала вдруг она, заплакав. – Не хочу, чтобы ты взрывался! Не хочу, чтобы так все закончилось! Неужели нет другого способа остановить их?

– Не знаю, – помедлив, сказал Потапов. – Я позвонил своему начальнику, если он отважится бросить группу антитеррора на захват лаборатории, то еще есть возможность что-либо изменить. Если же нет... я должен пройти туда, внутрь, понимаешь?

Зажмурившись, Дарья прижалась к его плечу головой, и Потапов поцеловал ее в мокрую от слез щеку, с тоской подумав, что очень хочется жить. Надежда на то, что он уцелеет, все же оставалась, но очень и очень слабая, один шанс из миллиона...

Но если он вдруг выживет... Господи, на все Твоя воля!

Если он выживет, то будет жить и эта девочка, вынужденная страдать за грехи отца. И никогда не будет плакать!

Машина объехала Садовый пруд, свернула на Тимирязевскую улицу, потом на Пасечную и остановилась у ворот, за которыми виднелось трехэтажное здание агропромышленной компании «Восток». Потапов поцеловал Дарью в губы и вышел из машины...

Неперемещенный

Артем проснулся совершенно разбитым, словно после бурно проведенной ночи или с бодуна, хотя ни то, ни другое не имело места. Во-первых, он пил мало и только легкое вино, во-вторых, женщины, с которой можно было бы бурно провести ночь, у молодого инструктора по рукопашному бою, тренирующего спецназ Главного разведуправления, пока не появилось.