Приговоренные к свету (сборник)

Всероссийский Собор старейшин славянских общин, на котором присутствовали двенадцать волхвов со всех концов некогда могучей империи, прошел в подмосковном Болшеве в четверг, шестого июля.

После двухчасового собрания белый волхв, председатель Собора владыко Всеслав и летописец Рода Иннокентий уединились в небольшом старом доме на окраине городка, называемом «тайной обителью» или «приютом волхвов». Здесь останавливались многие из них, чтобы поразмышлять о смысле жизни либо спланировать замысел и решить накопившиеся проблемы.

Снаружи дом-обитель выглядел как и все постройки подобного типа в Болшеве или в любом другом русском городке: деревянный, рубленый, с двускатной гофрированной крышей, с мансардой, окна – с резными наличниками, вокруг – сад. Да и внутри он не сильно отличался от других домов, хотя и казался больше, чем снаружи. Однако в нем можно было легко разместиться дюжине постояльцев, каждому – в своей комнате, и тогда гостю становилось понятно, что внутри дома работают какие-то иные физические законы и другая геометрия, позволяющие жить привольнее и свободнее и не заботиться об удобствах.

Комната, где остановился владыко Всеслав, выглядела аскетично. В ней располагались кровать, книжный шкаф со старинными, кожаными, в позолоте книгами, деревянные резные стол и стул. Плюс картина на стене: обрыв, туман, солнце, встающее из тумана, и склонивший в глубоком раздумье голову седой старик в белых одеждах, стоящий на краю обрыва. Иннокентий знал, что это тот, кого люди впоследствии назвали Сварогом.

Всеслав мельком глянул на картину, подошел к столу, на котором рядом с монитором компьютера суперсовременного вида лежал удивительной красоты плоский отполированный срез агата в форме человеческой ладони, а на этом агате стояло острым концом вниз и не падало яйцо из хрусталя. Владыко тронул яйцо, оно качнулось несколько раз туда-сюда, как ванька-встанька, и застыло в прежнем положении.

– Я слушаю тебя, правник.

Иннокентий машинально склонил голову перед картиной, прижав ладонь правой руки к груди, шагнул ближе.

Собор волхвов выполнил то дело, ради которого созывался. Объединившись в светоекольцо – своеобразный энергоинформационный эгрегор, старейшины Союза общин подтвердили предположение Георгия о местонахождении Врат Морока в Москве, а также определили положение системы тоннелей в той части столицы, где стоял храм Спасителя. По ним действительно можно было подобраться к самому храму, имеющему два подземных уровня. Но сделать это незаметно было очень трудно, даже владея паранормальными способностями, и правник и летописец Рода хотел обратить внимание владыки на это обстоятельство.

– Для исполнения замысла необходимо двойное, а то и тройное устроение подвига, – сказал Иннокентий. – Подход к Вратам заколдован силой Мары, простому смертному к ним не подойти.

– Разве операция по захвату Лика поручена простому человеку?

– Операцию разрабатывает Георгий Кудеяров, но Витязей такого уровня мало, им надо помочь.

Всеслав огладил бороду, дотронулся до спинки стула, и тот разделился на две точные копии. Владыко сел на первый стул, Иннокентий, помедлив, на второй.

– Я пойду с отрядом, – сказал Всеслав.

– Прошу прощения, владыко, – покачал головой Иннокентий. – Тебе нельзя. Мы уже потеряли Евстигнея, поэтому не можем так рисковать. С отрядом пойду я. Дай благословение.

Всеслав задумался, глядя на хрустальное яйцо на агате. Снова дотронулся до него. Раздался тихий нежный звон, яйцо начало раскачиваться и светиться.

– Хорошо, с тобой будет мое повелевание. Плюс это.

Владыко провел над яйцом ладонью, – оно перестало светиться, звенеть и раскачиваться, – и внутри него вдруг высветился сложный геометрический рисунок из множества пересекающихся малых и больших треугольников. Иннокентий почувствовал всплеск ментального поля и волну щекочущего нервные окончания тепла.

– Веритья …

Всеслав снял яйцо с пластины агата, сжал между ладонями, и оно превратилось в плоскую семилучевую звезду с диаграммой внутри. Это была Шри Янтра мандала, или, по-русски, Веритья, диаграмма, символизирующая активность Вселенной и процесс непрерывного творения. Во все времена эта Янтра служила метафорой нисхождения духа в материю – проявления Вселенной из первозданного Хаоса и несотворенной Тьмы.

Иннокентий бережно принял хрустальную звезду.

– Благодарю, владыко. Еще вопрос: могу я подкорректировать энергосферы кое-кого из наших воинов?

– Кого именно?

– Пашина и Громова. Они успешно прошли испытание и снова с нами. Но им требуется оптимизация духовных связей, что важно для такого дела, какое им предстоит.

– Они выдержат?

– Должны.