Приговоренные к войне

– Каждая цивилизация… в своём развитии преследует собственные… отличные от других цели… используя для этого все доступные средства… И пересечение путей развития различных цивилизаций… не всегда является прямым умыслом тех или иных вождей либо правительств… Не секрет, что существуют базовые космические законы… осознать глубину которых – нам практически не под силу… Мы, локосиане, попытались идти наобум в решении собственной проблемы… и Космос отреагировал… Рухнула система разделения… Ситуация вышла из-под нашего контроля… смешались армии… всех эпох, вплоть до… определённого верхнего предела времени, барьера будущего… за который нам не проникнуть… Вопреки изначальному плану… на одном поле битвы очутились войска обществ… разного уровня развития, которые не должны были пересечься… Мы продумали почти всё, но на деле оказалось гораздо сложнее… осуществить столь грандиозные замыслы… и добиться их безукоризненного исполнения в мелочах… Именно они… некоторые детали, как всегда, оказались неучтёнными… и привели к фатальным искажениям… В результате мы вступили в открытый конфликт с вами… и в вашем лице с вашей цивилизацией… Теперь разрешить его можно только одним способом…

Земляне слушали локосианина на Костровой площади – самом большом пустыре, где первоначально ютились отряды и воины, примыкавшие к штрафникам Данилы Петровича. Позднее было принято решение строить в лесной зоне бараки для размещения личного состава, а пустырь превратился в место официальных построений. Плац. Как положено в любом порядочном гарнизоне.

Сегодня Костровую площадь было не узнать!

По неправильному многоугольнику периметра стеной выстроились сводные отряды разноязыкого воинства всех народов и времён. («До «определённого» барьера в будущем? Странно, однако мне кажется, что я знаю верхний предел. Это время моего поколения… Никого из МОЕГО будущего здесь так и не встретил».) Многотысячное построение упиралось тыльными частями в стволы деревьев, а местами – целыми колоннами уходило в лес, не помещаясь на пустыре. Командование Земной Армии Сопротивления, включая меня, располагалось перед штабной избой.

Я не берусь даже представить, что творилось «на душе» у этих двадцати пяти чужаков, которым по воле своих правителей довелось очутиться в плотном окружении гигантской вооружённой толпы. В самой гуще ВРАГОВ.

Тысячи ненавидящих взглядов ползали по локосианам, жгли, резали их на кусочки. Иноземцев готовы были разорвать голыми руками… И я, поддавшись этой совокупной ауре ненависти, исходившей от сборного воинства Земли, чувствовал, что поливал бы чужих-парламентёров очередями, пока всех не положил бы… мочил бы ничтоже сумняшеся и без зазрения совести!

«Ты ли это? А кто вчера терзался поисками мотивов их поведения? Кто пытался понять их психологию?!» – откровенно издевался Антил.

«Ну, было… Было…» – сплюнул я в сердцах.

…Было…

Вчера после обеда я заглянул в барак, где содержались пленные «демоны». Сто сорок два «солдата» от демографии. Жалкий остаток тех, кто уцелел в жестокой схватке с Чёрным туменом и Упырёвым воинством… Сто сорок два пленника, которым Данила после боя в сердцах пообещал страшную участь.

Я смотрел на этих… людей?.. и не мог понять, что же преобладало в моих чувствах. Жалость? Любопытство? Тревога? Раздражение? Ненависть? Скорее всего – жуткая едкая смесь из всего этого. Но, как ни крути, – доля ненависти больше прочих.

Передо мной были ВРАГИ. Настоящие. Хотя уже и не опасные. Побеждённые. Потому и начали вплетаться в ненависть иные чувства. И начали излучать свои ИНЫЕ мысли…

Вот эти-то самые мысли и подталкивали меня вникать во все нюансы, связанные с поражением локосиан. «Интересно, какие команды и речи они слышали от своих командиров перед тем, как десантироваться сюда, на Экс? Почему так уверенно шли на нас? КЕМ они нас считают?»

Я пытался вникнуть в поведение врага не от природной въедливости. Понять психологию противника – это дорогого стоит. Отталкивался я от тезисов своего наставника по боевым единоборствам. Тот учил: боевой приём становится оружием не тогда, когда ты его отработал до автоматизма в спаррингах; сколь бы «полным» ни был контакт, всё равно ты поневоле щадишь партнёра… Смертоносным оружием приём станет, когда ты увидишь полный убойный эффект от его применения в своём исполнении. Собственными глазами узреешь, чего натворил, и посему – отныне будешь верить и знать, что так будет!

А что возьмёшь с этих условных «солдат»? Какие требования могут быть предъявлены этим жертвам обязательного «процента» точных демографических учётов? Они же никогда реально не воевали. И никогда не видели, на что в реальности способно их оружие. Они могли только надеяться на мощь этих громоздких ранцевых «лучемётов». Увы, эта надежда умерла до срока…