Приговоренные к жизни

1. В краеугольном понятии «общественная ценность» скрыт один весёленький механизм. Ценность вашего продукта определяете не вы, а большинство, общество. Даже если что-то для вас представляет громаднейший интерес, значимость, вы любите это, для вас это ценно, и вы хотите посвятить всего себя этому прекрасному делу, но общая масса людей не любит ЭТО — вы пропали. В таком случае, ваш смысл жизни ничего не стоит для общества. Например, вы любите сколачивать фиолетовые скворечники, это хобби, ваше увлечение, вы с удовольствием колотили бы фиолетовые скворечники с хохломской росписью ближайшие 50 лет. Но никому, кроме вас, это не интересно. Никто не любит скворечники с росписью, а тем более фиолетовые, что означает НИКТО ИХ НЕ КУПИТ (= НЕ ОБМЕНЯЕТ НА ПРОДУКТ СВОЕГО ТРУДА). Вы можете быть непревзойдённым мастером, кудесником скворечного дела, но при таком раскладе вкусов ВАШЕ ЛЮБИМОЕ ДЕЛО ЯВЛЯЕТСЯ ПОЛНЕЙШИМ ЭКОНОМИЧЕСКИМ НУЛЁМ, ибо оно не носит общепринятого характера. Если вы чуть-чуть другой, нежели большинство, значит, придётся либо подстраиваться под большинство (= казнить свою оригинальность), не колотить желанные скворечники, а крутить рычаги на ублюдочном заводе в колее нарастающего дебилизма; либо умирать без средств к существованию. Людей в экономике постоянно унифицируют, загоняют в рамки, обжигают в одинаковые кирпичи для строительства Системы-пирамиды. Государству всегда легче управляться с миллионами идентичных в своих повадках и желаниях одомашненных животных, чем с разномастной пёстрой ватагой диких зверей. На это и направлены все «уравнивания прав», ведь уравнять в правах можно только что-то односортное, однокачественное. Касаток с антилопами Гну трудно уравнять в правах (на что? на мясо или подножный корм? на пользование океаном или саванной? шахматы, к слову — безусловная дискриминация чёрных, они ходят вторыми, это намёк на неполноценность чернокожих как расы; хуй добьёшься этой самой политкорректности, потому что это полное дерьмо, признак мыслительного запора).

Непохожим-на-других очень трудно существовать в экономике, где все его действия должны быть стандартизированы, сертифицированы и приведены в единообразие с другими производителями-потребителями-шлюхами. Отчего Непохожих всегда будут ловить, наказывать, перенастраивать, перепрограммировать, обкалывать медиа-транквилизаторами, а самых упорных или даже упёртых всячески изолировать от общества-стада. Тебе уже, наверное, самому пришло в голову: болт, который не закручивается отвёрткой — заколачивается кувалдой.

2. Какую бы ценность не создал человек, с неё обязательно состригут внушительную долю и унесут в неизвестном направлении. Вот простая иллюстрация. Работают двое плотников, бьют молотками в гвозди и пальцы по 8 часов в день. У обоих два выходных в неделю, у обоих — начальники заносчивые чванливые пидоры, жены-стервы, тёщи маразматичные привередливые старухи, дети сопливые имбецилы. Вроде бы похожие жизненные истории. Оба работают в фирмах, ориентирующихся на внешний рынок (это допущение для того, чтобы не работал принцип закрытого местного рынка с другими критериями ценности товара). Но один из плотников работает в Европе и получает 3520 евро в месяц + соц. пакет, а второй в Эфиопии и получает 30 евро. Вопрос: как так может быть, если их доля в производственном цикле одинаковая, они создают одинаковую прибавочную стоимость товара (рынок-то один — мировой), то есть создают примерно один и тот же объём ценности, а платят им по-разному?? Или европеец генерирует ценность в 100 раз больше, в 100 раз чаще и метче махая молотком? Ответ очевиден. Компании пользуются конъюнктурой местных рынков рабов, предложением огромного количества плотников-туземцев и устанавливают смешные расценки на их труд, что позволяет им уменьшить долю расходов на зарплату в себестоимости товара и увеличить тем самым свою прибыль. Не зря все транснациональные компании давно перенесли всё производство в страны третьего мира. Созданная эфиопом, малайцем, бразильцем, мексиканцем, русским ценность становится чей-то прибылью от продажи очень конкурентоспособного товара. Через сеть инвестиционных проектов, холдингов, кредитов, ставку рефинансирования ЦентроБанка она поднимается выше и выше пока, наконец, оседает у горстки умельцев, которые практически ничего не производят, но искусно управляют финансовыми потоками (а деньги — это всего лишь эквивалент полезности и ключ для её получения, не было бы полезности — деньги бы сразу превратились в туалетную бумагу), которые складываются из тоненьких финансовых ручейков из каждой захудалой фирмочки и от каждого работничка в необъятное финансовое море-океян закрытого частного клуба.