Приговоренные к жизни

Если люди правы, и знают о своей правоте, то они могут сбросить и короля, даже если их совсем немного.

Джон Браун.

Небольшая группа неутомимых и бесстрашных людей могла бы перевернуть мир, если бы они разумно взялись за дело и не убоялись рисковать жизнью.

Уильям Уолвен.

Не падай духом, амиго, Система будет трахнута, а затем ещё раз, а потом ещё. Сопротивляться. Каждый день и час. Перенастраивать людей вокруг. Наша война до самого победного конца будет носить индивидуальный характер. Я vs. БОЛЬШОЕ БЕЗЛИКОЕ ОНО. Как только количество x качество агрессивно действующих антиСистемных людей наберёт опредёленное критическое значение в закрытом куске пространство-времени — Вавилон в той местности рухнет, осядет в облаке пыли и пепла. Не сдавайся никогда. Не продавай свою дикую неприрученную сущность на тихое сытое животноводство. Умоляю, не встраивайся в законы овощебазы, скотофермы. Иначе мне придётся тебя уничтожить.

Пора переходить от будничных драм к Трагедии.

Савва Морозов.

Просчёт хиппи в том, что они попытались отгородиться от Системы стеной своей культуры. Не то, не то. Они оставили Систему в живых, за забором, пощадили её, и та уничтожила их со временем. Потому что она беспощадна. Невозможно закрыться в комнате горящего дома и попытаться не думать про пожар. Дым. Вопли. Пожарные сирены. А потом и сам огонь вернут пожар в твою реальность и разрушат её. Движение хиппи разваливали методично. Снаружи и изнутри. Самых бойких лидеров-заводил — отлавливали в тюрьмы или элементарно отстреливали. Их коммуны клеймили и обливали грязью с телеэкранов. Ведь рушился такой привычный уклад жизни общества. Молодёжь не хотела идти в построенный для неё крысиные лабиринт карьеры и детовоспроизводства. Молодым нужна была энергия, искусство, секс, концерты под открытым небом, наркотики, оккультизм, буйство, кипучая страсть, открытые ландшафты. CIA же на это законное стремление ответила карательными акциями, выпустив из своих лабораторий AIDS (СПИД по-нашенски), стремясь восстановить на глазах рассыпающийся институт семьи, правильно рассчитав, что страх перед неизлечимой медленной болезнью зацементирует растрескавшийся уклад пуританства. Любое государство во все времена отвечало свободолюбцам на их лозунги только карательными акциями, огульно-жестокими, а дальше начиналась проверка обеих сторон на прочность — кто кого, кто первый сдрейфит? Ну и где теперь это многомиллионное движение хиппи, молодых талантливых распиздяев? Сидят и за пивом в пятницу на шестом десятке лет вздыхают: «Ах, какая у нас была юность…». Сдрейфили.

Просчёт городского панка в том, что он не может быть свободен дальше, чем позволяют ему местные законы, как бы ему не хотелось чувствовать себя вольной пташкой в каменных джунглях. Молодёжные банды — некий выход, но всё это мелко и тщедушно. Ты ещё на свободе потому, что никому не помешал.

Если уголовный кодекс — свод действий, запрещённых гражданину, пухл как Библия двух заветов, то Декларация прав человека и Список свобод гражданина умещается на считанных страницах.

Эдуард Лимонов.

RAF и «Красные Бригады» всему миру показали, что всего два десятка достойных людей могут поиметь весь гипераппарат копов, чиновников, обывателей целой страны и по продуманному теоретиками политического экстремизма «принципу эха» вызывать рождение десятков подобных организаций. Парижская революция 1968-го наглядно показала, как общество, кажущееся мирным и контролируемым, вспыхивает как спичка в несколько дней, так что президент бежит из страны заручаться военной помощью у другого президента на случай гражданской войны. Поэтому современный авангардный хиппи, панк, скин, неформал, альтернативщик, если хочет выжить как вид, должен быть агрессивен, а не пассивен; должен первым нападать и эффективно защищаться, а не ждать удара, не убегать от Системы, мол, обидели его, не прятаться в тёмные уголки. Уходить от неё уже некуда. Система давно захватила всё пространство на планете и теперь захватывает наше неосвоенное сознание. Началась новая эпоха империализма, новых колониальных войн — за наши души. На этой планете в живых должен остаться кто-то один: или мы, или они. Боливар двоих не вынесет. Вот старые переделанные в зануд хиппи — это уже они.