Приговоренные ко тьме

– Спешу заметить, что мой причетник Иоанн, помимо воинских талантов, не обделен и другими доблестями, он умеет читать и писать на латыни и даже на греческом, а кроме того, онпрекрасно поет. Я обязательно попрошу тебя сегодня вечером спеть императору и его двору мою любимую песню о родной Равенне или же что-нибудь из Овидия. О, благородные мессеры, клянусь, вы никогда не слышали столь прекрасного голоса, – выйдя уже немного за рамки приличий, расхваливал Иоанна Кайлон, словно цыган своего породистого жеребца на городском рынке.

– Благочестивый архиепископ Кайлон любит песни Овидия? – насмешливо спросил Людовик, среди его свиты раздался сдержанный смех. – Не смущает ваш дух столь предерзостный языческий слог?

– Грешен, ваше высочество, грешен, и постоянно несу за сие самолично накладываемую эпитимью. Но вы немного неправы, не слог, но суть песен Овидия полна плотских искушений, а сам слог красив и изящен!

Людовик не стал продолжать спор и вернулся к прежней теме:

– Все же, ваше преподобие, будет разумным и справедливым, если до встречи с графом Теобальдом ваш причетник покажет свое умение в противостоянии с соперником попроще. К тому же, как вы сами недавно говорили, Теобальду необходимо отдохнуть, – сказал Людовик, и все с его словами полностью согласились.

В итоге Иоанн вышел на поединок против лангобарда Агилульфа, служившего наемником в бургундском войске. Габаритами своими он был не меньше Иоанна, взгляд его был столь же тяжелым, как и его поступь. Бой продлился недолго, неповоротливость Агилульфа сыграла с ним злую шутку, и Иоанн, успешно отразив два его удара, перешел в контратаку. Агилульфу также удалось отразить пару мощных ударов, однако третий для него оказался решающим, поскольку Иоанн каким-то невероятным образом оказался справа и чуть ли не позади от него и наотмашь ударил его мечом по шлему. Лангобард зашатался и упал. Публика зашлась от восторга.

После этого стало понятно, что Иоанн вполне достоин боя с Теобальдом. Герольды в очередной раз оглушили собравшихся ревом своих труб, и противники начали поединок. В отличие от предыдущего, он продолжался более десяти минут. Соперники по паре раз ощутимо доставали друг друга, но оставались на ногах. К исходу боя силы начали покидать графа Теобальда, возможно, сказались многочисленные поединки, произошедшие этим днем, или более внушительные физические параметры Иоанна. Теобальд уже не находил в себе силы для собственных ударов, все свое внимание и энергию концентрируя на отражении ударов причетника. Поединок закончился тем, что Иоанн мощным ударом выбил меч из обессилевших рук Теобальда и приставил свой меч к его горлу. Рев толпы подвел итог поединку.

Соперники, тяжело дыша, подошли к императорской ложе. Настроение у Людовика было испорчено, но ему на выручку пришел сам Теобальд.

– Государь, мой соперник проявил себя доблестнейшим бойцом и заслуживает награды. Но я прошу у вас, мой государь, у своего храброго соперника, у хозяев дома сего, великодушного разрешения на реванш, который предлагаю устроить в виде группового противостояния моих вассалов и людей моего соперника, выбор которых оставляю за ним.

– Прекрасная идея, граф Теобальд. Что до вас, отец Иоанн из Тоссиньяно, то все мы пребываем в подлинном изумлении от вашего искусства владения мечом и хотели бы увидеть вас в деле вновь. Вы можете подобрать себе еще четырех партнеров для схватки из состава тосканских воинов или римлян.

– Благодарю вас, ваше высочество, я глубоко ценю доблесть римских и тосканских воинов, но я прошу призвать мне в помощь моих собратьев из числа равеннского клира.

– Вот как? Ну что же, воля ваша. Это будет даже забавно.

Иоанн поклонился и отошел от ложи. Следующие полчаса публика коротала время, наблюдая схватки молоденьких оруженосцев, и взорвалась эмоциями, когда на арену вступили равеннские субдиаконы во главе с Иоанном. Против них на другой стороне арены появились пятеро бургундцев.

Далее произошло неожиданное. После того как герольды дали сигнал к бою, четверо субдиаконов внезапно покинули арену и оставили Иоанна одного. Очевидно, об этом они договорились заранее. Публика удивленно выдохнула, а в следующее мгновение овациями поддержала смельчака. Бургундские дворяне, недоуменно переглянувшись и пожав плечами, начали обходить Иоанна полукругом. Сюрпризы продолжались – Иоанн, скинул плащ, затем сорвал с себя камизу⁴², намотав ее себе на руку и явив тем самым публике свой обнаженный мужественный торс. Сам он весь превратился в сгусток концентрированной энергии и расчетливого внимания.