Приговоренные ко тьме

Тосканский отряд спешно вернулся вниз, потеряв от внезапной атаки лучников пару человек. На гребни близлежащих холмов густо выступили вооруженные пешие и конные люди, показалась и пара зловещего вида катапульт, не обещавших ничего хорошего сгрудившимся внизу чужакам.

Людовик продолжал, сбившись на крик, вопрошать окружающих обо всем наблюдаемом им в настоящий момент. Никто не отвечал, каждый, признаться, был уже занят подсчетом своих собственных шансов на благополучное спасение из создавшейся ситуации.

– Наше дело безнадежно, ваше высочество, мы окружены, – наконец изрек, нервно грызя ногти, Хильдебранд.

Людовик растерялся. Как, как такое могло произойти? Еще вчера, еще час тому назад он был уверен в своей скорой победе над мятежным фриульцем, воображение его рисовало картины завтрашнего дня, где полный смирения Беренгарий благодарит его, Людовика, за редкостное великодушие, проявляемое им к побежденным. Теперь же, напротив, в создавшейся ситуации можно рассчитывать только на великодушие самого Беренгария. Что если он отдал приказ свирепым венгерским наемникам вырезать под корень всю красу и гордость бургундского рыцарства?

– Глядите, ваше высочество, от них едет всадник на переговоры!

От сполетского войска, оказавшегося у них в тылу, действительно отделился человек высокого роста и могучего телосложения, сидящий на рыжем скакуне. В сопровождении двух оруженосцев он начал медленно спускаться к лагерю Людовика, к его копью было привязано полотнище белого цвета. Спустя четверть часа он предстал пред императором.

– Вас приветствует и просит вашей милости Альберих, герцог Сполето, граф Камерино, граф Фермо! Счастлив лицезреть и падаю ниц перед благочестивейшим Людовиком, королем Нижней Бургундии и Прованса!

– Если бы вы были действительно счастливы, мессер Альберих, то не забыли бы добавить к титулам нашего сюзерена титулы короля Италии и императора римлян и франков! – вступился за Людовика граф Хильдебранд.

– Разве это счастье, мессер Хильдебранд? Порой настоящее счастье испытываешь, когда улепетываешь с голым задом по нескошенным лугам Пьяченцы, и никакие титулы тебе в этот момент не нужны!

– Я думаю, мессер Альберих, за эти слова нам придется встретиться еще раз.

– С удовольствием, мессер Хильдебранд. Но в данный момент ваша фигура меня занимает меньше всего. Не для того я поднял свою задницу с теплых постелей своего замка, чтобы соревноваться с вами в остроумии. Ваше высочество, король Людовик, не надо быть Велизарием или Ганнибалом, чтобы понять, что ваша война проиграна.

– Возможно, мессер Альберих. Возможно, вам удалось нас обхитрить, призвав на помощь Вельзевула и его дьявольские войска. Но мои воины доблестны и честны, и по высокой цене продадут вам свои жизни.

– Ваши слова, ваше высочество, выдают в вас государя отважного и добродетельного. Они меня только укрепили сейчас в мысли, что я все сделаю правильно, предложив вам сдаться на почетных условиях.

Альберих спешился. Людовик пригласил его в свой шатер, в который также позволил войти Гуго Вьеннскому, Хильдебранду и Теобальду.

– Прежде чем узнать ваши условия, мессер Альберих, прошу вас, откройте мне секрет вашего появления.

– Пожалуйста. Я получил известие о вашем походе на моего сюзерена и как добрый вассал оказал ему посильную помощь. Только и всего. Может, вас интересует численность моего отряда? Извольте, еще вчера под моим началом было тысяча двести людей, сегодня же полторы тысячи за счет графа Адальберта Иврейского!

– Адальберт предал меня? Проклятье! Я предам огню все земли этого неверного соседа!

– Графу Адальберту этой ночью было предложено от Беренгария нечто такое, на что он согласился, ни секунды не раздумывая.

– И что же это?

– Рука Гизелы, дочери Беренгария!

Людовик со стоном опустился на низенький стул и склонил голову. Мягкие светлые волосы раскинулись на его плечах столь же бессильно, сколь бессильным сейчас чувствовал себя их владелец.

– Ловкий ход, мессер Альберих, – сказал Хильдебранд, – но мнится мне, что вы огласили не весь список предателей. Кто-то должен был предупредить вас и о походе на Верону, ведь вы подготовились к нему столь отменно, что сомневаюсь, что сие было сделано за один день.

– И кто же это может быть? – поднял голову Людовик.

– Кто же, как не эта мерзкая и сладкоголосая тварь Теодора, покинувшая вас еще в Лукке. Только у нее было время предупредить сполетцев. Вот и муженек ее заблаговременно покинул вас, ваше высочество, под предлогом, быть может, надуманным.

Людовик молчал, он вспоминал свой разговор с Теодорой и задавался глуповатым вопросом, неужели его оскорбительное прощание с ней, а точнее отсутствие этого прощания как такового, стало для этой женщины поводом для столь чудовищной мести.

Альберих также молчал, не зная, как выгородить Теодору. Внезапно на помощь пришел сам Людовик:

– Ну да, ну да. Такая измена могла быть выгодна и самому Тосканскому дому, чьих представителей я поспешил объявить своими наследниками.

Гуго постарался уйти в тень, понимая, что своим нелепым присутствием может сейчас навлечь на себя гнев Людовика.