Приговоренные ко тьме

28 ноября 903 года к Замку Ангела по мосту неспешно проследовал человек в монашеском облачении и с белым флагом в руке. Теофилакт распорядился пропустить «парламентера», человек вошел в пределы замка и стал озираться вокруг, не то разыскивая лицо, уполномоченное вести переговоры, не то запоминая подробности расположения обороняющихся. Теофилакт, нахмурившись, поспешил ему навстречу, решив укротить любопытство непрошеного визитера, однако монах при приближении к нему консула откинул капюшон, и Теофилакт узнал Сергия.

– Доброго дня и бодрого расположения духа, мессер Теофилакт, – хитро, но весело щурясь, приветствовал его Сергий. – Прекрасно, прекрасно, во всем виден почерк опытного воина, – говорил он, обводя рукой крепостные стены. – Слава императору Адриану, воздвигшему эту крепость! Адальберт обломает все свои чудесные зубы о камень этих стен!

– Доброго дня, ваше преподобие! А я уже подумал, что вы присланы сюда как раз послом и защитником интересов Адальберта.

– И правильно подумали, мессер Теофилакт. Именно им. Чудесно, чудесно, – продолжал он, осматривая крепость.

– С какой же целью, ваше преподобие?

– О, это такой пустяк, мессер Теофилакт, что мы об этом поговорим после. Есть ли в вашем воинственном месте уголок, где мы могли бы поговорить без лишних глаз и ушей?

– Для этого подходит единственно верхняя площадка башни.

Спустя четверть часа Теофилакт с Сергием поднялись на самый верх крепости. Оттуда открывался великолепный вид на город, который и по сию пору восхищает глаз тех, кому посчастливилось сюда подняться. На верхней террасе, покрытой песком, помимо двух дозорных находилась Теодора, внимательно разглядывавшая укрепления тосканцев на ватиканском берегу. Хитрая и любопытная гречанка, заметившая «парламентера» одной из первых в крепости, не сомневалась, что в случае важности разговора Теофилакт поведет своего гостя именно сюда.

– Приветствую вас, несравненная Теодора, и спешу с восторгом отметить, что тяготы осады ничуть не повредили цвету вашего прекрасного лица!

– Радостно видеть в добром здравии смиренного отца Сергия, комплименты из уст которого звучат особенно восхитительно, поскольку им приходится преодолевать ваше строгое воспитание и благочестивость манер.

Сергий громко рассмеялся. Теодора сделала жест рукой:

– Мне уйти?

– О, ваше отсутствие, возможно, лишит наш разговор мудрого совета, который мы всегда находим у вас, а также помешает жизнерадостному восприятию сущего, ибо одного скудного ноябрьского солнца, без вашей улыбки, для нас будет явно мало.

– Судя по вашему настроению, ваше преподобие, вы прибыли с хорошими вестями, – угрюмо перебил трели священника с его женой Теофилакт.

– С чудесными, мессер консул! С чудесными! Все идет так, как должно быть! Ну а вам, прежде всего, привет из Сполето от герцога Альбериха. Он жив, здоров, бодр, чего и вам желает! Но… – тут Сергий понизил голос до шепота, – его конь всегда взнуздан и меч наточен, его люди всегда наготове и герцог внимательно следит за тем, что происходит в Риме!

– Не желает ли герцог Альберих помочь своему римскому другу и выгнать тосканцев из города?

– Желает, мессер консул, конечно, желает. Но наши желания и наши возможности ничто по сравнению с Провидением Господним. А кроме того, необходимо ведь считаться и с кознями врагов наших. А посему герцог Альберих в настоящий момент не может в лоб штурмовать Рим, этим он может погубить бессчетное количество христиан, но цели так и не достигнуть. Войско Адальберта не меньше сполетского, стены Рима крепки, выше и протяженнее ваших, мессер. И если вам удается долго держать осаду, тем более это удастся Адальберту и Христофору.

– Но у вас, тем не менее, все-таки есть план?

– Адальберт очень, ооооочень хочет покинуть Рим. На самом деле, еще неизвестно, кто кого сейчас держит в мышеловке, он вас или вы его. На севере Италии скоро начнется новая война. Бургундцы не смирились со своим поражением, власть Беренгария непрочна, а сами тамошние земли стали объектом постоянных набегов венгров. Адальберт желает присоединиться к бургундскому Людовику и вдвоем попытаться вторично одолеть Беренгария. И знаете что? Ему в этом надо помочь!

– Каким образом?

– Вынудить оставить Рим. Здесь он сейчас, как собака на сене.

– Но он не может уйти сию минуту, ведь тогда он бросит Христофора на произвол судьбы.

– Правильно. Поэтому его надо заставить покинуть Рим, а для Христофора создать видимость прочности его нынешнего положения.

– Давайте по порядку, ваше преподобие. Каким образом вы полагаете вынудить Адальберта уйти из Рима?

– Разорить его земли или, по крайней мере, создать угрозу для их разорения.

– Вы предлагаете Альбериху вторгнуться в Тоскану? В этом случае Адальберт, действительно, вынужден будет дать ему отпор и для этого он покинет Рим. Это, конечно, заметно облегчит нам нашу участь, но наши силы и силы мятежных сенаторов в лучшем случае равны, а, по правде говоря, по-прежнему им уступают. Часть римлян поддерживает нас, но большинство решительно против, ведь папа Христофор отлучил нас от Церкви, – размышляла Теодора.