Приговоренный

– Еще какой! Так дало, чуть перепонки не лопнули. Мы с Мишаней далеко были, метров за триста, когда это все случилось, и то думали – лобовое стекло рассыплется. Легковушка в хлам. Куски над трассой полетели. Я много чего за шоферскую жизнь повидал. Столько аварий. И как людей автогеном из смятых машин вырезали, тела. Но чтобы так тачку разорвало – в первый раз.

Совсем недавно Юлий тоже видел во сне взрыв и даже переполошил своим криком сокамерников. Не удивительно, что упоминание за соседнем столиком о взорвавшейся легковушке заставило Юлия еще больше навострить уши. К чему, к чему, а к снам Юлий с некоторых пор стал относиться очень серьезно.

– Бомба? – продолжал интересоваться тип в оранжевом.

– Аллах его знает. Может, бомба, а может, и вез что-то взрывоопасное. Никого в живых не осталось. Даже тел не осталось.

– Ты чего «не осталось»? А водила? Он же выпрыгнул, – подал голос упомянутый Мишаня.

– Так я и хотел это сказать, – быстро поправился его завравшийся напарник. – Водила выпрыгнул. Ну, а если там и другие пассажиры были, то им всем кранты настали.

– А он, водила этот, что говорит? Что это было?

– Что он скажет без сознания? Я все-таки думаю, груз он вез какой-то опасный. Может, пожар случился. Он сообразил, что дело табак, дал по тормозам и вывалился на дорогу. Почти успел. Но все равно зацепило. Там еще «ауди» следом шла. Мужик с бабой ехали. Тоже все видели. Баба перепугалась, бьется в истерике. Мужик мечется. Не знает, что делать. То ли водиле раненому помогать, то ли бабу свою успокаивать. Тут как раз и мы с Мишкой подрулили. Пострадавший валяется на асфальте, голова в крови. Мы стоим и смотрим, как дураки. Тоже не знаем, что делать. Трогать боимся. Вдруг позвонки повреждены, тогда вообще трогать нельзя, двинешь неправильно, и все – человек на всю жизнь инвалид. Хорошо, что мужик из «ауди» бабе своей догадался пощечину влепить. Сразу успокоилась. Она ветеринаром оказалась, ну и сказала нам, что делать надо. Человек ведь та же скотина, только двуногая. «Скорую» вызвали. Самыми последними менты приехали. Почему – не понятно. Они ведь всегда в районе тридцатого километра пасутся, а тут не докричишься. Мы два часа назад в другую сторону ехали, видели их, а тут пропали куда-то.

Официантка в вышитом переднике принесла шоферам три порции пельменей. Разговор на некоторое время прервался.

– А что дальше было? Долго вас менты мурыжили? – жуя, спросил водитель в жилетке.

– Не очень. Переписали всех. Нас, этих из «ауди», паренька одного, он тоже остановился. И сваливать велели, мол, если что, потом вызовут. А раненый этот, он…

Решив, что гостям кафе для полного счастья не хватает попсы, бармен включил магнитофон, и Юлий, сидевший как раз под динамиками, больше ничего не услышал. За соседним столиком быстро проглотили пельмени, расплатились и расселись по автомобилям. Мишаня с напарником – в длинную фуру с надписью Coca-Cola, третий – в бусик с рекламой ничего не говорящей Юлию фирмы на кузове. Самому Юлию спешить было некуда. Достав из рюкзака карту, он решил посмотреть, где именно находится этот самый тридцатый километр. Тараскин чувствовал: он должен там побывать. Почему должен? Таким вопросом он даже не задавался. Какая разница? Времени у него целый вагон. Пока не поймают. Все равно он едет в ту сторону.

Дождь так и не начался. Ночевал Юлий в лесополосе, в палатке. Стучал зубами от холода, но разжечь костер так и не решился.

На следующий день ближе к полудню он достиг нужной отметки на шоссе. Следов взрыва не было, но ведь километр – понятие протяженное. Да и дальнобойщик говорил о приблизительном месте. Юлий проехал вперед еще немного и притормозил возле стоящей на обочине по ходу движения грузовой «газели». На тянувшемся вдоль дороге участке поля двое мужчин, молодой и пожилой, сажали картошку.

– Здоров, мужики. Бог в помощь, – сказал Юлий.

Мужчины прекратили работу. Посмотрели в его сторону.

– Сказал Бог, чтоб ты помог, – ворчливо ответил пожилой.

Юлий поставил велосипед на подножку.

– Не вопрос. Еще лопата есть?

– Есть, в кузове, – сказал молодой, но второй остановил Юлия.

– Я пошутил. Сами управимся. Тут работы на десять минут осталось, – сказал он, вопросительно посмотрев на Тараскина.

– Я репортер, – сказал Юлий. – По заданию редакции совершаю велосипедную поездку по краю, записываю разные истории, которые случились. Слышал, тут авария была на днях. Будто бы машину взорвали.

Мужчина внимательно оглядел Юлия с ног до головы, но сомневаться в его словах не стал. Ответил.

– Взорвали или сама взорвалась – это нам неизвестно. Вот там это случилось, шагах в пятидесяти отсюда.

Он показал рукой где именно.

Юлий посмотрел вперед, куда ему указывали, но ничего, кроме асфальта, не увидел.

– Обломков много было. Но их все собрали. На грузовик погрузили и увезли. Может, на свалку, может, экспертизу делать будут. Вот зять мой видел, как обломки собирали. Меня тут тогда не было.

Зять кивнул в подтверждение этих слов.