Приговоренный

Конечно, Клык придумал, как себя вести, чтоб шансов уцелеть было побольше. Но ведь и те не без мозгов, тем более что там минимум четыре головы. Хоть и не пойдет прокурор на болото, но его голова там будет все-таки главной. Да и мордовороты могли, хорошо подумав, все раскусить. Им тоже жить хочется, и наверняка не меньше, чем Клыку. Одно только и есть у него преимущество — отчаяние. К тому же побоятся они убивать Клыка прежде, чем тот нычку откроет. Им он нужен живой и только живой. Почуют подвох — сперва отметелят хорошенько, но не до смерти. Впрочем, поскольку в живом виде Клык им нужен ненадолго, то стесняться особо не будут. Если отобьют почки и печенку, то, даже вырвавшись от них, долго не протянешь. Самое обидное, ежели именно так все и получится. Пожалуй, самое лучшее — это не давать им такого изысканного удовольствия. Успокоить их, убаюкать… Только вот удастся ли?

Промучившись так, Клык сумел поспать всего пару часиков. Но тем, кто должен был его сопровождать, подыматься пришлось еще раньше.

— Подъем! — рявкнул Трепло сипловато и грубо, без всяких вежливых прибамбасов вчерашнего и позавчерашнего образца.

Клык встал не очень торопливо, оделся, ополоснулся, утерся.

— Жрать не дадут? — спросил он, уже догадываясь, что ему, как свинье перед забоем, корма не положено.

— Пайку заработать надо, — осклабился Трепло. — Приведешь к нычке, может, и дадим.

«Жди-ка, — подумал Клык. — Накормите вы по норме в девять грамм…»

— Все, хватит телиться! Руки!

Правый и Левый быстренько сцапали Клыка каждый со своей стороны и приковали его к себе браслетками. Трепло мотнул головой: ведите, мол, и подручные потянули Клыка к выходу.

У самого выхода стоял крытый брезентом «УАЗ-469». Немытый, с забрызганными грязью боковыми стеклами и чуть-чуть протертым ветровым.

— Сажайте! — приказал Трепло, и связка с Клыком в середине начала влезать в машину. Первым всунулся Левый и потащил Клыка на себя, а Правый, усаживаясь, притиснул Клыка плечом к своему коллеге.

— Глаза! — скомандовал Трепло, и на Клыка надели нечто вроде темных очков, дужки которых были связаны на затылке резинкой. Но очками эту штуковину назвать было нельзя. Очки предназначаются для того, чтоб улучшать зрение, а эти были не просто темные, а и вообще непрозрачные. Клыку оставили для обозрения лишь узкую полоску его собственной рубашки.

Трепло уселся за руль. Заурчал мотор, «уазик» покатил куда-то. Судя по всему, прямо. Прямо была, насколько помнил Клык, дорожка, ведущая к забору, но ее пересекало несколько боковых, и на какую из них свернули, Клык вычислить не мог. Поскольку при повороте Клыка качнуло влево, а Правый навалился на него левым боком, то, значит, и машина повернула влево. Через минуту еще раз свернули, но уже направо. Потом остановились. Клык услыхал гудение и лязг механически открывающихся ворот. Затем снова сорвались с места и поехали на хорошем газу по ровной дороге. Никто ни слова не говорил, и Клык попробовал сам нарушить молчание.

— Вы хоть знаете сами, докуда ехать?

— Знаем, — буркнул Трепло. — Сиди и помалкивай. Когда надо — спросим.

Клык решил быть терпеливым и не соваться на рожон. Ребятки могли уже побывать на Черном болоте и прикинуть обстановку. Так скорее всего и было. Правда, времени у них на это дело было немного. Вряд ли им удалось разнюхать дорогу через болото. Ночью, размышляя над тем, как себя вести и чего ждать, Клык прикидывал и такой вариант. Все время утешал себя тем, что не под силу этим мужикам с ходу докопаться. Если ездили, то на машине, а значит, могли прокатиться до Марфуток и там под видом грибников поспрошать у местных. То есть не у местных, конечно, а у дачников. Какие там теперь, на хрен, местные! Лутохинские на Черное болото не ходят, у них свои места, чтоб грибы и ягоды собирать. Три года назад, когда Клык последний раз был в родном краю, никто к Черному болоту не ходил, а уж соваться в самую его серединку и вовсе не рискнул бы. Но три года есть три года. Места вокруг болота и впрямь грибные, а к зиме там брусника с клюквой подходят. Народ сейчас жадный до всего, за что деньги платить не надо. Могли и до болота дойти. Но вот тропку, по которой можно до нычки притопать, расчухать трудно. Нет ее как таковой. Есть только приметы — и ничего больше. Приметы, куда ногу ставить, когда следующий шаг делать. Ежели этот шаг на полметра не гуда сделать — нырнешь, как та самая Лизавета, которая так и не спела с этим самым старшиной. Очень много эти приметы стоят. Сейчас Клык бы не сторговал их и за миллион баксов. Потому что все-таки надеялся.

Пять минут Трепло гнал очень быстро, потом сбавил скорость и свернул вправо. Опять поехали на скорости. Стало заметно светлее — как видно, катили по широкому шоссе, где тени от деревьев не было. Один или два раза слева прокатывался шум встречной машины. Обгонять вроде бы никто не обгонял.