Приговоренный

Сказал — и почуял, что теперь у него только два выхода. Один — красивый, но, по правде говоря, очень дурной. Взять все оружие, что есть в доме, вооружить Любашку, Верку и начать безнадежную оборону. Положить, быть может, Цезаря с его мужиками, но потом наверняка угодить к ментам. Хорошо, если в виде трупа. А если он живым достанется, то придется по новой проходить все, что уже было. И опять сидеть в вечно освещенной, лишенной окон коробочке, на сей раз долго. Потому что будут допрашивать по делу Иванцова, по всем «посмертным» делам, а потом кончат. Так, как могли бы кончить две недели назад. Но хрен с ним — он и так мертвец юридический. Верка и Люба тоже с ним влипнут. Им тоже не жить — обеим.

Второй выход — паскудный, но смертей меньше. Успокоить Любаньку пулькой из ее струмента, а потом спокойно Цезаря ждать.

Нет человека — нет проблемы.

— Они сейчас придут? — спросила Люба, глядя Клыку в глаза.

— Придут, наверно… — промямлил тот, угодя взгляд в сторону.

— Не отдавай меня. Живой не отдавай, ладно? Сделай добро…

Словно мысли прочла.

Со двора отдаленно долетел лязг открываемых ворот, фырчание автомобиля. Цезарь будет здесь минут через п^ть, не больше. И думать надо быстро. Пока подъезжает, открывает двери, поднимается наверх.

— Как ты сюда прошла? — спросил Клык. — Ни собаки не учуяли, ни люди…

— Просто. Собак и первого сняла из дома напротив. Через ночной прицел, из вот этой бесшумки, только ствол другой, удлиненный. Потом — через забор. Вместе с Соней. Дверь отмычкой открыли, положили двоих сонными. Потом Соня сумки взяла, а я к вам пошла… Все так просто. А сперва напридумывали — чуть ли не через подземный ход…

— Ход? — переспросил Клык. — Подкоп копать хотели?

— Нет. — Тут у Любы изменилось лицо. Что-то на нем промелькнуло: не то надежда, не то тоска.

— А как?

— Тут под домами убежища… На соседнюю дачу можно выйти.

— Уходи! — прошептал Клык. — Живее! Где спуск в подвал?

— Из подземного гаража…

— Дуй! Я их застопорю.

Клык набрал номер, который ему дал Цезарь.

— Корефан, ты где сейчас?

— У гаража, — ответил Цезарь, — ключ электронный забыли, сейчас мужик к машине сбегает, войдем…

— Погоди малость, там внизу что-то шуршануло. Не нарвись. Лучше иди через крыльцо, я его, правда, на засов запер, но сейчас спущусь. Заодно пригляжу…

— Осторожней смотри, — позаботился Цезарь.

Люба нерешительно встала с места и двинулась к лестнице.

Клык, держа в руках ее пистолет со шприц-пульками, пошел следом.

Вера только удивленно проводила их взглядом…

У двери подземного гаража Люба вынула из кармана отмычку и какой-то тюбик — должно быть, с тем же маслом, каким они смазывали замки на двери прихожей, — и чуть повозилась. Щелчок вышел тихим, дверь открылась. Тоненьким, как карандаш, карманным фонариком Люба высветила люк в полу.

— На. — Клык подал ей тот пистолет, из которого она должна была его убить. — Эта штука здесь не должна остаться… Лишняя.

— Прощай! — сказала она. — Зла не держи, ладно?

И, порывисто поцеловав Клыка в губы, нырнула в люк. А от запертой на засов двери прихожей уже слышался стук. Клык бегом побежал туда…

Когда за дверью услышали его шаги, то попритихли.

— Это я, — предупредил Клык, взявшись за ручку засова, не убивайте до смерти…

Когда отодвинул засов, то увидел Цезаря и еще четверых с автоматами.

— Видал? — сказал Клык, указывая на мертвых охранников в прихожей. — Одна стерва троих мужиков положила.

— Подруга твоя цела? — спросил Цезарь.

Наверху. Гадюку дохлую сторожит.

— Пошли покажешь!

Поднялись наверх. Пока шли, Клык все беспокоился сунутся к двери гаража или нет? Но его даже не спросили, протопали мимо.

— Вот она, — сказал Клык, указывая на Соню.

— Сюда залезла? — спросил Цезарь.

— Тут такое дело, — начал рассказывать Клык, ощутив, что сможет изложить все так, чтоб у хозяина никаких сомнений не осталось. — Пошел я в сортир. Слыхом не слышал, что внизу творилось и даже как эта падла мимо меня по лестнице прошмыгнула сюда в комнату — не почуял. Но когда вышел, то решил не в комнату вернуться, а вниз сходить. Что-то странно показалось — тихо очень. А эта подлюка не знала что я пустой, без пушки, шмалять не стала и решила уделать меня там, внизу. Ну а вышло, что наоборот.

Вера слушала все это, со страхом ожидая что ей зададут вопрос, так ли все было. Здесь верят не фактам, а эмоциям. И если не поверят, почуют, что Клык врет, а Вера поддакивает…

— Знакомая! — сказал Цезарь, присмотревшись к мертвому лицу Сони. — На Олега работает. Двое их было, значит.

— Это почему? — спросил Клык сдержанно.

— Потому что у этой курвы напарница есть. «Машка» ее. Но тоже вострая, падла. Они народу задолбили немало. Повезло тебе, Клычок. Когда ты нашухерил из автомата, эта вторая через гараж ушла… Дверца-то открыта. Ну и хрен с ней! Ей теперь все одно Олег голову открутит. В сумках все ништяк?

— Вроде все. По первому пригляду. Иконка точно на месте. А насчет бумаг и кассет я сам не знаю, по описи не принимал.

Цезарь подошел к сумкам, порылся, достал «дипломат» с иконой в полиэтилене, поглядел.