Приговоренный

Устройство, без которого ружье Лапова МР-153 «Байкал» не могло стрелять, называлось ударно-спусковым механизмом или, говоря совсем просто, замком.

Перечитав это место еще раз, Сыч принялся дальше листать бумаги. Как под копирку деланные опросы соседей, как знавших Лапова хорошо, так и исключительно визуально, твердивших одно и то же – поведение соседа было обычным, никаких подозрительных личностей накануне убийства возле дома никто не видел. Далее шел список всех тех, с кем Лапов должен был в тот день ехать на охоту:

1. Козлов Виталий Егорович – егерь районного лесничества, на территории которого и должны были охотиться;

2. Донченко Сергей Сергеевич – подполковник из штаба ВВС;

3. Левчук Владимир Федорович – заместитель начальника районной налоговой инспекции;

4. Заяц Владимир Александрович – главный редактор газеты «Региональные Ведомости»;

5. Столетний Александр Иванович – капитан городской ГАИ;

6. Юрцышин Вадим Мирославович – близкий друг убитых Лапова и Пасечника, первый заместитель мэра города, надоедавший Сычу в день, когда был обнаружено тело Лапова;

7. Чикалюк Сергей Иванович – автослесарь, в данной компании должен был охотиться впервые, в то время как все остальные были завсегдатаями.

К слову, охота в тот день так и не состоялась. Со слов одного из охотников, Владимира Зайца, его письменных показаний у Сыча не было, но он о них знал, сбор был назначен в десяти километрах от города на парковке возле мотеля «В добрый путь» в половине четвертого утра. Все давно были в сборе, ожидая только приезда полковника. Юрцышин нервничал, не стесняясь крыл своего друга матом и безуспешно пытался ему дозвониться. Позже в телефоне Лапова было насчитано двадцать два вызова от Юрцышина. Когда кто-то предположил, а не случилось ли с Лаповым чего-нибудь нехорошего, Юрцышин разошелся еще больше, вспомнив одни прошлогодний случай, когда вместо охоты Лапов завис у какой-то женщины. Но тогда он хотя бы позвонил и сказал, что не приедет. «От сиськи оторваться никак не может, кобель, – ругался Вадим Мирославович. – Ну, тем хуже для него. Семеро одного не ждут. Поехали».

Тронулись в путь. Но чем ближе подъезжали к цели, тем мрачнее становился Юрцышин и уже на подъезде к угодьям заявил, что к охоте потерял всякий интерес и собирается поворачивать оглобли. Заяц, ехавший вместе с ним, вынужден был пересесть в автомобиль капитана-гаишника. Постепенно подавленное настроение передалось всем остальным. Встречавший компанию егерь Козлов и вовсе скис, не увидев ни Лапова, ни Юрцышина, без которых боялся охотиться, потому что охота была запрещена и именно эти двое в случае чего могли быстренько снять все нежелательные вопросы. Поэтому вместо охоты компания раздавила пару пузырей водки, пальнула несколько раз по бутылкам и разъехалась восвояси.

В кабинет зашел Николай Богомаз, чтобы отчитаться по делу о незаконной конвертации валют, которым раньше занимался Тараскин. Он, как и Сыч с Качибадзе, тоже не принимал участия во всеобщей облаве. Побег побегом, а текучка текучкой.

Сыч вырвал из блокнота листик, на котором написал два слова: «замок» и «Чикалюк», и, слушая Богомаза, долго на них смотрел, одновременно с этим пририсовывая на том же листе оленью голову с ветвистыми рогами, что должно было символизировать охоту.

– Молодец. Продолжай дальше, – сказал он Богомазу, хоть и не сильно прислушивался, в чем там, собственно, дело. Посмотрел на часы и набрал по мобильному Качибадзе.

– Вы как раз вовремя, шеф, – услышал он радостный голос. – Наверное, чувствуете, что у меня есть новости.

Качибадзе всегда говорил с сильным кавказским акцентом, хотя и был местным уроженцем. В этот раз его грузинский прононс звучал особо фальшиво, и Сыч, обычно не обращавший внимания, кто и как говорит, не сдержался:

– Из тебя, Давид, такой же грузин, как из меня татаро-монгол. Одна только фамилия. К чему эти понты? Ты же не урюком на рынке торгуешь. И потом, настоящие кацо не ездят на «запорожцах».

– У меня «Таврия».

– Еще один повод для гордости.

– А что касается акцента, то мои знакомые женщины находят его очень сексуальным.

– К твоим знакомым женщинам я, слава Богу, не отношусь. Ну что там у тебя, хвастайся.

– Уже второй человек, с которым я переговорил, узнал Тараскина по фотографии. Молодая женщина. Гуляла с ребенком. Запомнила его, когда он разговаривал с водителем «опеля», как бишь его фамилия.

– Гоца.

– Именно. Я записал ее показания.

– Хвалю. А теперь хочешь запоминай, хочешь записывай. Сергей Иванович Чикалюк. Работает автослесарем. Где, не скажу. Был в группе охотников в день убийства Лапова и Пасечника. Собери на него всю информацию, какую только сможешь.

– Вах! Неужели напали на след! Тон у вас какой-то особенный.

– Нет. Я просто задаю направление. А искать следы будешь ты. И предупреждаю в последний раз, чтобы никаких «вах» я от тебя больше не слышал.