Приговоренный к смерти

«Рик, мы смогли! Ты молодец! Рик!» — радостно кричала Рут. Он не мог ей ничего ответить: из-за купания в ледяной воде его так скрутило, что зуб на зуб не попадал не только физически, но мысленно. С его волос и одежды текли ручьи, оставляя после себя темные разводы. Тяжело дыша и дрожа всем телом, Рик опустился на один из лежавших возле озера камней, осматривая галерею, но ничего нового не находил. Неужели не сработало?.. Или нужно опять вернуться к «ведьмину зеркальцу»?.. Трясущимися руками Рик стащил с себя кафтан и рубаху, сбросил наполнившиеся водой сапоги — в пещере было довольно прохладно, но в мокрой одежде вообще никогда не согреешься, а когда руки и ноги пляшут сами по себе, сложно думать о чем-то серьезном. Он решительно поднялся, собираясь энергичной разминкой разогнать кровь по телу.

Вдруг пол под ногами покачнулся. Краем глаза Рик видел, как от изображения огненной птицы в разные стороны полыхнули ярко-красные лучи, а все остальные начертания погасли. Видел — но не мог в ту сторону даже голову повернуть, охваченный параличом. Испуганный шепот Рут внутри становился все неразборчивей и тише. Острая боль от плеча медленно перетекла в грудь и обожгла спину чуть ниже лопатки. Стиснув зубы, Рик пытался сопротивляться. Обернуться, пошевелиться, закричать — или хотя бы моргнуть…

Все красные лучи теперь были устремлены на него. В воздухе остро запахло пустыней — ее приливами, грозой, ее гневом и ненасытной жаждой. А из щелей и проемов в пещеру один за другим начали входить воины в черных одеждах и с пыльниками на лицах — человек пятнадцать, не меньше. Окружив Рика, все они, как один, прижали правую руку к груди, и под своды полетел протяжный речитатив, все нарастая с каждым новым тактом:

Горы, убежище путникам являющие,

Горы, силу матери-пустыни питающие,

Горы, от зимних ветров ограждающие,

Горы, три мира в один соединяющие…

Обернуться бы! Выхватить меч у ближайшего ахъята, обагрить кровью камни у своих ног… Гулкое утробное рычание вырвалось из груди Рика, но больше ничего он поделать не мог. А воины в черном продолжали:

Слава подателю силы, клейма освобождающего не познавшему!

Слава питателю, корень хозяев земли из тела своего не сорвавшему!

Слава кормителю, кровью и силой своей пустыню-мать напитавшему!

Слава герою, тяжесть горы на плечи свои принявшему!..

Наконец пение прекратилось, и один из ахъятов, сделав шаг вперед, надел Рику на шею цепочку с кулоном — такую он уже видел однажды в пещере с цепями.

— Вот, ты умер — и ты жив. Да будет отныне жизнь и смерть твоя во славу пустыни!

И с этими словами шадриане, не склонявшиеся ни перед кем головы, опустились перед Риком на колени, в поклоне касаясь лбами холодного камня. И в это мгновение кто-то из стоявших за спиной набросил ему на голову льняную ткань, пахнущую ароматными маслами и благовонной смолой. Ткань наматывали вокруг тела Рика, и он понял, что его заворачивают в саван, как мертвеца.

Что происходит, Рик не понимал. Закованный в неподвижную оболочку своего тела, он не мог ничего с этим поделать. От ярости и унижения Рик был готов на все, лишь бы разорвать этот саван, а если потребуется — то и само это тело, сделавшее его таким слабым и беспомощным! Он пытался дозваться хоть кого-нибудь из оставшихся в нем душ — но никто его не слышал и не отвечал.