Приговорённые к совершенству

Смеркалось. На этот раз, дабы избежать неприятных сюрпризов, Сергей внимательно осмотрел все уцелевшие у Колодца строения: заброшенные дома посёлка, остатки насосной станции и даже покосившуюся водонапорную башню — никого. Заночевать решили в неплохо сохранившемся двухэтажном особнячке — бывшем, вероятно, жилище управленческого персонала. В палатке, разумеется, было бы много приятнее, но, памятуя о разной нечисти, следовало думать об обороне.

Пока Сергей находился в разведке, а Иван Адамович освобождал от мусора и подметал пучком сорванной полыни угловую комнату на втором этаже, женщины приготовили нехитрый ужин: рисовый концентрат с тушёнкой, салат из помидоров и арбуз. И только после ужина, когда уже совсем стемнело, смог завязаться общий, захвативший всех разговор. Первой, конечно, переполненная событиями прошедшего дня, не выдержала Света. Не решаясь расспрашивать Ольгу о её пленении, она начала с погони.

— Сергей, а как мы сделали этих типов! А? Никогда бы не поверила, что можно так ехать! Не ехать — лететь! Оля, представь себе, твои похитители мчатся, наверно, за двести, а Сергей их запросто обходит! Как будто они стоят! И всё! Куда им деваться? Сразу сдались голубчики! Сразу тебя вернули! Нет, правда, Сергей, я понимаю, ты классный гонщик, но как наш «Уазик» смог так легко обойти их «Форд»? Фантастика!

— Светочка, никакой фантастики. Ведь он, — Сергей кивнул на стоящий неподалёку автомобиль, — только с виду «Уазик», а в сущности «Карл — пожиратель дорог».

— Что? Кто?

— У Ремарка — помнишь?

— Ой, Серёжа, конечно, помню! Как здорово! А ты это давно придумал? И не только придумал — сделал! Надо же! Нет, не могу — как мы их?!

— Понимаешь, Света, грезить о подобном автомобиле я начал сразу же, прочитав «Трёх товарищей» — лет, наверно, с пятнадцати. Но эти мечты так бы и остались мечтами, если бы не Михаил Золотницкий — механик при гараже ростовского губернатора. Года три тому назад я как-то не удержался по пьянке — проболтался ему о своей заветной мечте. А Михаил, молодец, мало того, что не посмеялся, нет, загорелся сам. Так что, Светочка, от «Уазика» в нём, — Сергей снова кивнул на своего железного друга, — только рама да кузов. Всё остальное — и двигатель и ходовая часть — от раллийных автомобилей.

— Комплекс «Гарун-ар-Рашида», — смачно затянувшись «беломориной», добродушно съехидничал майор.

— Не понимаю, Иван Адамович, что за «комплекс», никогда о таком не слышала?

— Это, Светочка, если не у всех мальчишек, то уж у тех-то, у которых воображение поживее, почти обязательно: казаться одним, а быть другим. Казаться нищим — быть миллионером. Казаться рабом — быть царём. Казаться слабым — быть сильным. Ну, а Гарун-ар-Рашид — для примера. Классика, так сказать, жанра. Ну, из «Тысячи и одной ночи»… Читала?

— Читала, Иван Адамович, только знаете… в жизни, по-моему, наоборот. По виду: герой, принц, а на деле — хвастун, трус и жадина!

— Что, Светочка, обжигалась?

— И как ещё! Два года с таким промаялась. Хорошо, хоть не родила. Как чувствовала. Высокий, красивый, начитанный — тоже ростовский университет закончил — сильный (кирпичи разбивал ладонью), а уж храбрым таким казался, что ему сам чёрт не брат. А на деле — не сразу, но скоро, месяца где-то через два — всей его силы только на то хватило, чтобы меня избивать по пьянке. А уж храбрости-то — тьфу… когда на него «наехали» обманутые им дружки по «бизнесу», так этот гад собрался меня продать! За 10 тысяч долларов! Вовремя, слава Богу, узнала и успела сбежать к родителям! Да ну — вспоминать противно!

— А это, Светочка, всё тот же «комплекс» — только наоборот. Быть храбрым, справедливым, сильным — по настоящему сильным, а не то что бы разбивать ладонью кирпичи — трудно. Казаться — легче. Не говоря о том, что умным, добрым, свободным или на худой конец принцем вообще невозможно стать. Надо родиться. Казаться же можно кем угодно. И всё-таки… Хочешь, Светочка, открою тебе «страшную» мужскую тайну? Всё-таки… понимаешь ли… не у всех, конечно, но у многих… до старости сохраняется тот уголок души, в котором таятся мальчишеские мечты! И у твоего бывшего, наверно, тоже? Тоже в детстве мечтал сражаться с драконами и освобождать принцесс?

— Не знаю, Иван Адамович, с какими драконами он мечтал сражаться в детстве, но когда вырос — «сражался» только со мной! Вообще — с женщинами. С теми, кто заведомо слабее его, кто не может дать сдачи. А насчёт «освобождать»… я уже сказала, за 10 тысяч «зелёных» хотел меня продать в рабство! И после такого, что у него там в глубине души — мне как-то до лампочки! Вот возьмите Сергея, — после небольшой паузы с прежним запалом продолжила Света, но, смутившись, осеклась, — Сергей, простите пожалуйста, но ваш автомобиль… Вы сказали, что о подобном мечтали с детства. Но если бы не Михаил, ваш знакомый механик, и ваша мечта так бы и не осуществилась, вы бы ведь не стали у «Поршей» или «Феррари» тайком прокалывать шины? Правда же?

Немножечко удивившись причудливому зигзагу Светиной мысли, Сергей, растягивая слова, ответил: