Приговорённые к совершенству

Сознание спуталось, глаза закрылись — наевшегося горячих каштанов юношу, одолел сон. И впервые за последние пять дней его душа сумела попасть на пестреющую цветами солнечную лесную поляну — туда, где обычно по ночам резвилась душа Лигайды. И на этот раз, вспомнив удивительные чарующие речи, которыми Кайхар чуть было не обольстил его самого, Иркат нашёл наконец такие слова, что, презрев священные брачные законы Речных Людей, душа девочки доверчиво приблизилась и в неземном экстазе слилась с душой дерзкого соблазнителя. И содрогнулись Невидимые: Боги, Предки, Водяная Девушка, Лесовик и даже Духи отдельных озёр, ручейков, рек, деревьев. Ибо случившееся во сне кощунственное соединение юноши и девушки одного брачного клана (клана Аиста) не могло не поколебать основ Мироздания. И невозможно себе представить, какие страшные потрясения произойдут и в Нижнем, и в Среднем, и в Верхнем Мирах, если Иркату когда-нибудь удастся до конца осуществить свой безумный замысел: соединиться с Лигайдой не только душой, но и телом…

Снегопад прекратился, ветер подул с юга, всё небо на миг озарилось холодным розовым светом, но Иркат спал и не видел этого тревожного предзнаменования.

Глава 4. Прижизненная смерть Юрия Меньшикова. В гостях у «натуральной ведьмы». Из ниоткуда в никуда. Запредельный голос

— Я был в аду. И если бы не Ольга…

За ужином в палатке Ивана Адамовича вымученно, с неохотой, подчиняясь властному внутреннему принуждению, рассказывал две недели назад «оживлённый» Ольгой Юрий Меньшиков. Впервые пытаясь на человеческий язык перевести те ужасные образы, мысли и ощущения, которые в течение почти четырёх месяцев истязали его отделившуюся от распавшегося разума душу — пока искусственно питаемое, находящееся в коматозном ступоре тело подобно бесчувственному бревну валялось на крашеной белой масляной краской госпитальной койке.

(Никаких показаний от задержанного после покушения — в состоянии полной невменяемости — Маркиза контрразведчики, разумеется, не могли добиться, и если бы не вмешательство самого Иннокентия Глебовича, то «снайпера-одиночку» или бы замучили до смерти, или же, убедившись, что он действительно вдруг сошёл с ума, попросту пристрелили. Но и после… не проявляй время от времени полковник Горчаков интереса к участи, казалось, полностью потерявшего человеческий облик существа, вряд ли бы Меньшиков выжил в госпитале: переводить дорогие медикаменты на доходягу-киллера — вот ещё! А когда Ольга, почувствовав, что пора, прикосновением руки вывела Маркиза из комы, то Меньшиков не пожелал рассказывать Иннокентию Глебовичу о пережитых в бреду кошмарах — отговорившись полной потерей памяти. Конечно, Ольге о страданиях своей, более трёх месяцев промаявшейся в аду души он без утайки рассказал бы всё, но как раз Ольге рассказывать ничего не требовалось. Также — как и Ивану Адамовичу. Они без всяких слов о сошествии в ад души Юрия Меньшикова знали едва ли не лучше его самого. И так получилось, что Сергей Голышев оказался первым «духовником» Маркиза.)