Приятная повседневность с мажорками (СИ)

Вздохнув, вышел из комнаты, затворил дверь и пошёл вниз. Оглядев парк, повернулся в сторону центрального входа и увидел, что машину уже подали. Это был тот самый бронированный «Пузырёв-Сибиряк», черный полноприводный внедорожник, который забирал меня из аэропорта.

Я направился туда и вскоре увидел, что из дома вышли мать, сестра и кузина. Чуть сзади была доктор.

Я подошёл ко входу, мать спустилась и утирая слёзы, бросилась меня обнимать.

— Ма, ну я же не с концами уезжаю! Вернусь ещё, и ты можешь приезжать ко мне, ну, — сказал я мягко.

— Это всё мы виноваты, этот накопитель… — всхлипнула она.

Подошла Алёна, потрепала меня за голову, достала из сумочки карту и протянула матери.

— Сынок, возьми вот на расходы двадцать тысяч, — матушка протянула мне карту.

— Код — твой год рождения, — вздохнула Алёна и тоже утерла слезинку.

Я благодарно кивнул и спрятал её во внутренний карман.

— Блин, ну и так грустно, ма! А вы ещё плачете, вроде я на северный полюс уезжаю.

При этих словах мать ещё больше разрыдалась.

— Прадед тоже когда-то так говорил, а потом уехал в экспедицию и пропал, — дрогнувшим голосом пояснила Алёна.

— Это не наш случай, успокойтесь! Матушка, всё будет нормально, теперь буду часто приезжать — это же мой дом, здесь мне всё нравится! Я тоже буду скучать…

— Сынок…

Маман пришлось успокаивать минут десять. Алёна тоже выглядела грустной.

— Прокатись на Выселки, сестрица — будет приятный сюрприз для всех, — чтобы разрядить ситуацию, усмехнулся я.

— Так и сделаю! — махнула рукой Алёна.

Все засмеялись, смех сквозь слезы.

— Счастливого пути, дорогой! — мать расцеловала меня.

— Верю в тебя! — расцеловала его сестра. — В добрый путь!

Пока я садился в машину, Лада перекинулась с ними несколькими фразами, потом села спереди.

Двери захлопнулись.

— Добрый день, Виктор Антонович, Лада Евгеньевна! — поздоровался с нами водитель.

— Добрый, Степан Иванович! — покивал я.

— Едем! — Лада, как мне показалось, чуть нервно хлопнула в ладони.

Внедорожник мягко тронулся. Я приоткрыл стекло и помахал рукой матери и сестре, потом откинулся на сиденьи и стал глазеть на парк — имение было очень красивое, уезжать мне не хотелось.

Проехали ворота, охраняемые автоматчиками, и свернули в сторону аэропорта имени Пепеляева.

«Сколько всего произошло! Сколько новых впечатлений, знакомств, знаний!» — я обдумывал всё, что произошло со мной за дни, проведенные в имении.

Когда отъехали километра на три, я ощутил колебания своего эндейса под сердцем.

— Ух, — прошептал и потер грудь, поскольку ощущение было такое, будто на миг вогнали раскаленную иглу в сердце.

«Бодрящее, блин, ощущеньице — так и кипяточек по ногам может потечь».

— Накопитель отпустил нас и пожелал счастливого пути, — через несколько секунд повернулась к нему Лада.

— Ага, я ощутил!

— Бодрит, скажи? — усмехнулась кузина.

— Очень, блин. Когда мы ехали на Выселки, такого не было, — удивился я.

— Знаешь, он всё понимает, наверно, — сказала она многозначительно.

— Возможно, так оно и есть, — я не стал спорить, поскольку на ум приходило много разных фактов о магии.

Ещё минут через пять ощутил, как в голове и в глазах проясняется, а слабость понемногу отпускает.

Я с легкой грустью смотрел в окно. Поправив пиджак, я вспомнил про карту и усмехнулся.

«Двадцать кусков — это серьёзно. Уже есть вполне приятное ощущение принадлежности к могущественной и влиятельной семье. Теперь мне придётся учитывать, что я не сам по себе, а работаю на общее благо. Сколько у нас всего в собственности⁈ Мистер Виктор, будущий министр, владелец заводов, газет, пароходов…» — перефразировав в уме известный стишок, я чуть не засмеялся. — «Хотя пока ещё не владелец и не министр, но вполне возможно, что депутат! А дальше будет видно».

— Кузина, а ты случайно не в курсе, кто такой министр Чернов? — поинтересовался я, когда на горизонте показался аэропорт.

— В каком плане? — повернула ко мне голову блондинка.

— Ну, министр горнопромышленного комплекса и недр Петр Чернов — он к какому лагерю относится?

— Сателлит Марковых, конечно же. Они шли общим блоком на прошлых выборах, — удивилась Лада. — А что?

— Да в той группе стервофемок была девка по фамилии Чернова — уж не родственница ли?

— Вполне может быть. Кстати, с группой этой проблема далеко не решена, — оживилась Лада.

— Да знаю я, Анжелика говорила. В случае чего я буду с ними воевать конкретно и построю на этом свою предвыборную компанию.

— Сомнительная стратегия, кузен, — усомнилась Лада. — В общем, будем смотреть по ситуации, что там в итоге выйдет по этому вашему загулу в «Эскрайме».

— Кузина, это был не загул, а естественное и законное гражданское возмущение, — взмахнул я кистью. — Или мы, мужчины, не должны вообще иметь никаких прав?

— Ты прекрасно знаешь, что ни я, ни большинство вменяемых женщин так не считают, — улыбнулась Лада.

— Степан Иваныч, а ты как считаешь — нужны нам, мужикам, права, или будущее за женщинами?

Водитель кашлянул и как я видел, чуть покосился на Ладу.

— Ежели дама гулящая — ей подавай права и привилегии, а ежели семейная — то будет слушать мужа, — ответил водитель.