Приятного аппетита, ваше величество

Ну, если подумать, ничего удивительного в этом нет. Наверное, парням так всыпали, что уйти своими ногами из конюшни они не могли, тем более на пятый этаж в нашу общую с Лиу комнату или даже на второй в комнату, где жил Силье. Не знаю, правда, почему дядька Жуй не забрал их к себе, возможно из педагогических соображений. Так или иначе, мой первый миньон и его близнец лежали передо мной.

Я какое-то время стояла в темноте, не решаясь ступить в неровный круг света. Смотрела и слушала. Парни спали беспокойно, стонали сквозь сон и вздрагивали. Кажется, оба были голые, просто накрытые довольно большими и теплыми одеялами. Из-под которых торчало еще нечто белое. Я после секундного раздумья опознала в странном куске ткани лечебные примочки матушки Барбры. Ага, понятно, помощь им оказали.

Надо было развернуться и уйти, но я не смогла. Очень тихо ступая, я подошла к той лежанке, на которой спал Лиу — даже не задумалась в тот момент, откуда я знала, что это именно он, а не его близнец, — и опустилась на пол у изголовья. 

Лиу спал, положив голову на скрещенные руки и повернув лицо к проходу между лежанками. Поэтому сейчас я могла видеть и высохшие грязными полосами на щеках дорожки слез, и прокушенную, припухшую нижнюю губу и нахмуренные в болезненной гримасе даже сейчас брови. 

Никаких мыслей про «сам дурак виноват» у меня в голове не осталось. Все смыла странная нежность с привкусом горечи. Мне было больно оттого, что я, по сути, втянула парня в неприятности. И грустно оттого, что ухожу вот так, ничего не объяснив, даже не попрощавшись. 

Рука сама потянулась и легонько погладила спутанные белобрысые лохмы. Коснулась невзначай щеки — и я нахмурилась, ощутив, что она заметно горячее, чем должна быть. Еще бы, после такой порки температура — дело обычное, я об этом когда-то читала в детской книге про угнетателей американского юга. 

Обидно, что я уже почти не чувствую даже рану от ножа, а мальчишки мучаются. И будут мучиться еще долго, судя по всему. Раймон так и сказал: выпороть, чтобы месяц сесть не могли. 

Наверное, слишком мало в них с братом серебряной крови. Регенерация не работает. А жаль… я бы поделилась, чтобы хоть как-то отплатить за… не знаю, за короткую, но, кажется, настоящую дружбу, за его непонятные чувства ко мне, над которыми он не властен. Да просто так поделилась бы, без всяких расплат.

Не знаю, что на меня нашло, пока я обо всем этом думала, но дальше все было как во сне. Мои пересохшие после длительной жажды губы и так покрылись мелкими болезненными трещинками, чуть нажать зубами — и сразу чувствуется соленый металлический привкус. Пальцы сами собрали алые капельки и размазали их по губам спящего мальчишки. Он тихо выдохнул и облизнулся, а потом застонал, но не проснулся.

А я наклонилась ближе и легко-легко, едва касаясь, поцеловала его в переносицу. И мысленно пожелала: выздоравливай, мой первый миньон. А потом забудь обо мне и постарайся просто быть счастливым. 

По-хорошему надо было бы и второму близнецу помочь, ему-то вообще почти ни за что прилетело. А еще умнее бы — встать и уйти, да побыстрее. Почему я медлю? Понятия не имею.

Выдох, два… сейчас встану и бесшумно пройду три шага до соседнего стойла, исчезну в темноте, будто меня никогда и не было. Вот сейчас. Я уже почти.

— Юль? 

Глава 50

У меня ноги примерзли к полу. Вот идиотка! Разбудила!

И что делать? Просто сбежать? До границы неровного света остался всего шаг, чуть качнуться вперед — и даже моя тень растает в темноте, словно ее и не было. Мало ли что привиделось мальчишке в жару? Да он и сам к утру, скорее всего, не вспомнит.

Да, так и следовало поступить.

И кто мне объяснит, с какого маринованного хрена я сделала наоборот? Развернулась и шагнула обратно к лежанке. 

— Тихо. — Мои пальцы легли на его губы. — Все хорошо. Спи.

— Юль… — Лиу вдруг едва слышно всхлипнул без слез. — Прости… прости, это я виноват. Прости…

— Не городи чушь, — шептать строгим голосом тяжеловато, но я справилась. — За то, в чем ты виноват, ты уже наказан. Все остальное вообще тебя не касается. Понял? 

— Юль… — Он снова всхлипнул, и одна слеза все-таки покатилась по виску, скрывшись в спутанных белобрысых лохмах.

— Только не реви. Насчет твоей вины я все сказал. Если понял меня, кивни. Угу. Молодец. А теперь закрывай глаза и спи. 

— Юль, я…

— Все будет хорошо. Это главное… — Рука сама потянулась и вытерла еще одну дурную слезищу, повисшую у него почему-то на кончике носа. — За пацанами только присмотри. Чтобы мылись вовремя и выучились полезному. Обещаешь?

Он рвано кивнул, вздохнул и улегся обратно на тощую соломенную подушку. Кажется, по-настоящему Лиу и не проснулся, судя по тому, как быстро и послушно опустились его ресницы и как он тихонько и ровно засопел. 

— Прощай, — одними губами произнесла я и больше не стала задерживаться — легкой тенью скользнула прочь.